Когда-нибудь состарюсь, но не сейчас
к сегодняшнему общению Путина с народом
кусочек
В. ШЕНДЕРОВИЧ:Я тысячу раз это всё комментировал. Было дело, ещё даже по телевизору комментировал эти ёлки, предновогодние встречи с Дедушкой Морозом. Мне кажется, первые два-три представления были довольно забавными. Потом репертуар не меняется особенно. Мне кажется, что за эти годы, если бы общество не лежало в анабиозе иглой останкинской обколотое, то уже пора было бы не задавать Путину вопросы, а уже знакомить его со своими ответами.
Ведь мы исходим из того, что это происходит в безвоздушном космическом пространстве. Просто в космос открытый вышел Путин вместе с народом. Они что-то спросили, а этот что-то ответил. Нет открытого космоса, есть контекст. Всё это происходит в контексте. Контекст определяется десятилетием пребывания Путина у власти. Десятилетие путинской России. Это контекст. Контекст описывается на сегодняшний момент, он разными словами описывался. На сегодняшний момент он описывается фамилией Магницкий.
Это то, что всё, что вы хотели узнать о путинской России, но боялись спросить. От миллиардной коррупции в ФСБ и МВД, до африканских условий содержания в СИЗО, целиком. Это контекст. Это путинская Россия. Это возможно, всё это вместе, я отсылаю желающих к журналу «The New Times», в котором это очень подробно всё описано. Это всё возможно только в атмосфере абсолютно подавленного общественного мнения. Там, где нет обратной связи, там, где нет общественного мнения. Это то подавление общественного мнения, подавление вот этой обратной связи – это ровно то, в чём почти единственном, преуспел Путин и его Администрация за десять лет. Вот это получилось.
Это, ну и ещё… как он сказал… финтифлюшки некоторые для членов кооператива «Озеро», да? Всё остальное, с чем он приходил к власти, от мира на Кавказе до борьбы с коррупцией и борьбы с преступностью, всё псу под хвост, накрылся ржавым тазом, как вы понимаете. Терроризм, да? Десять лет назад он с этими обещаниями приходил. А мы всё задаём ему вопрос, вместо того, чтобы знакомить с ответами. Понимаете, раковая опухоль притворяется, что она врач.
Ну, можно ещё у него что-то спросить. Мне поэтому давно и довольно неинтересно, что он говорит. Это может быть интересно с точки зрения политтехнологий. Вот какой этот Коперфильд, откуда ещё достал, из какой шляпы какого кролика! Это интересно для политтехнологов. Мне это совершенно неинтересно, потому что есть контекст, и этот контекст, мягко говоря, выразителен. Это и есть результаты путинской России, работы путинской Администрации. Вот это важно. Ну хорошо хоть никому ёлочку не поставил в Биробиджане или водопроводы персонально не провёл. Или провёл, не знаю. Подарки были населению?
А. САМСОНОВА: Если в самом начале мы следили за этими прямыми линиями, каждая фраза ловилась и становилась отдельной новостью, то теперь журналистская братия, каким бы политическим партиям она ни принадлежала, с какими бы настроениями она ни ходила, ну, тоска зелёная! И никаких новостей он нам не скажет.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Разумеется.
А. САМСОНОВА: Хотя, если не Путин нам даёт новости, то кто? Но и он уже превращается в какую-то речь на политбюро.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Естественно. Централизация власти привела к тому, что Кремль является единственным источником политических новостей. Не может появиться ни одной политической новости, которая не оттуда истекает, не со Старой площади. В политике просто больше никого нет, кроме тех, кого пустил Кремль попастись с краешку на полянке. Поэтому всё замирает и мы пережёвываем эту жвачку. Что он сказал, в чём он вышел, сколько он… опять рекорд, как Усэйн Болт - нет забега без рекорда. Опять больше, только Усэйн всё сокращает время, а этот всё удлиняет. Очередной рекорд.
И мы будем пережёвывать эту жвачку, совершенно бессмысленную! Какая разница, что он сказал! Магницкий. Магницкий!
А. САМСОНОВА: Он не сказал ни слова!
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Понятно! Что он может сказать, когда в ФСБ занесли 6 млн. долларов по данным журнала «The New Times», чтобы закрыть Магницкого, который раскопал чудовищные миллиардные хищения людей в погонах. Что он может сказать!
А. САМСОНОВА: Но Медведев же говорит!
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Правильно. Но Путин что может сказать! Это его назначенцы все! Это его креатура. Это всё его доблестные «холодная голова и в меру чистые руки». Поэтому он молчит. И это молчание очень выразительное. О чём угодно! Второй раз Пикалёво! О чём угодно. Кроме этого. Ну и, конечно, характерно, это по Фрейду. Он уж без Ходорковского не может. В очередной раз.
А. САМСОНОВА: Да. И сказал о том, что…
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Кстати, я согласен с его фразой, что такое не должно повторяться. Он недавно высказался, неделю назад это было, чуть меньше недели, он сравнил в большом раздражении дело Ходорковского с делом американского афериста Медоффа, сказав, что там тишина, а что, в чём отличие? Я неделю ждал, как честный человек, я думал, может Первый канал как-то прокомментирует это сенсационное заявление, потому что Путин не нашёл никаких различий принципиальных между делом Ходорковского и Медоффа.
Я так сформулировал вопросы. Известно ли кому-нибудь что-нибудь о том, что отмашку на уголовное преследование Медоффа давал Обама? Ну, если это похожие дела. Может есть документы, которые свидетельствуют о том, что миллиарды Медоффа распилены на подложном аукционе между близкими товарищами Обамы.
А. САМСОНОВА: Ничего подобного! Деньги ЮКОСа пошли на фонд создания ЖКХ, Вам Путин сегодня отвечает.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Путин мне сегодня может отвечать что угодно, но словосочетание «Байкалфинансгрупп» я лично помню. Не знаю, как Путин, я помню. Я помню точно, что он говорил, что знает людей, стоящих за этой несуществующей фирмой. Признался русским языком. Если бы Обама что-нибудь такое казалось бы, знал, пошутил замечательно сегодня Ходорковский, в Новостях только что прозвучало. Видимо Путин знает, что-то такое, что неизвестно суду. Конечно, у нас абсолютно независимый суд, мы это знаем. И конечно, суд заинтересуется страшно и позовёт Путина, чтобы он рассказал, потому что там явно что-то такое…
Проблема в том, что Путин может такое сказануть про Ходорковского, похожего на Медоффа, и никто это не прокомментирует. Никто не заставит его взять свои слова, положить обратно себе в рот и извиниться за ложь. За прямой подлог. Никто этого не сделает. Это главный результат путинского десятилетия, потому что когда такие пенки отпускал Борис Николаевич, то Борису Николаевичу отдавали тут же в вечерних Новостях. За каждым словом. И я поучаствовал. Я с одной интонацией, кто-то с другой, неважно!
Важно, что такое характерное молчание…
А. САМСОНОВА: А вообще, скучно отдавать ему за пенки.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Знаешь, Тоня, как на духу. У меня есть радости в жизни, кроме того, чтобы десять лет напролёт комментировать одни и те же пошлости Владимира Владимировича. Потому что это пошлость, эта демагогия циничная – это пошлость. Потому что это предназначено для быдла, предназначено для тех, кто не анализирует. И он точно знает, что съедят. А те, кто не съест, у тех нет никаких особенных путей к мозгам населения. Поэтому он позволяет себе такие корки отпускать.
Это результат десятилетия, а не то, сколько он именно в этот раз говорил с народом. С моей точки зрения.
А. САМСОНОВА: «Что теперь Магницкий – либеральная икона?» - спрашивает Вас Андрей.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: В вопросе Андрея слышна прекрасная ирония по отношению к погибшему человеку. Уничтоженному. Я надеюсь, что он просто по недомыслию задаёт этот вопрос. Магницкий – жертва. Жертва абсолютная. История его пошагового убийства, от момента его ареста до момента его смерти – это на разных уровнях, повторяю, от приказа, идущего от прямого заказа, идущего с вершин ФСБ до африканской медицины и условий содержания в СИЗО, это всё убийство, абсолютно характерное для путинского режима. Вот и всё.
Кстати говоря, тут вот параллельно происходят мелкие вещи. Картинка, мозаика. Вот подавление общественного контроля, при котором только и возможно, в частности, с Магницким. В последние дни, мелкие сообщения, они побоку прошли. В телевизоре вообще не было. В Калуге приостановлена деятельность регионального общественного движения за права человека. Движение ежегодно фиксировало десятки нарушений прав призывников и заключённых в местах лишения свободы.
Их лишили, остановили их деятельность, они больше не юридическое лицо, у правозащитницы в прокуратуре отобрали мандат председателя наблюдательной комиссии, она не может больше появляться в колониях. В связи со смертью Магницкого уменьшили общественный контроль.
А. САМСОНОВА: Ну, потому что…
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Не в связи, конечно. Это просто в одну сторону ток течёт. Уменьшение общественного контроля. Вот в Калуге могла эта женщина правозащитница придти в места заключения, посмотреть. Теперь не может придти в места заключения. В Калининграде убили тележурналистку, причём, сообщает об этом «Guardian» английская, не Первый канал, не Второй. Убили Ольгу Котовскую. Она упала с 14-го этажа. Это падение как-то совпало с тем, что она выиграла крупное дело в суде у бывшего чиновника областной администрации, который захватил власть на телекомпании и выяснилось, что подложным образом захватил.
То есть, такая маленькая история с НТВ на калининградском уровне. Она выиграла это дело, на следующий день вдруг бросается загадочным образом с 14-го этажа. Помните у нас военный корреспондент «Коммерсанта» что-то раскопал про поставки в Сирию, тоже упал с 14-го этажа. Журналисты… Вы можете вспомнить, сколько журналистов погибло в ельцинское время? Я помню Юдину, я помню, кажется… Домников, да?
А. САМСОНОВА: Рупрехт Вам пишет: «Виктор, не жалеете, что когда-то Ельцина «макали»? Может он со злости Путина и назначил?»
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Нет, нет, нет. Не со злости. Не «макал» я Ельцина! Ельцин был президент Российской Федерации, демократической страны Российской Федерации. А я был журналистом в демократической стране под названием Российская Федерация. И каждый из нас делал свою работу. Он руководил, как демократический лидер, как избранный демократический президент. И поэтому при нём была оппозиционная пресса, при нём были суды, равно зависимые, не совсем независимые. При нём была равно зависимая пресса, при нём только ленивый не кричал: «Ельцин иуда!» и ни с кем ничего не случалось .И не гибли его личные противники в большом количестве.
И в парламенте, в его партии, в руководящей партии, не было лиц, разыскиваемых по подозрению в заказном убийстве.
А. САМСОНОВА: Продолжая задавать вопросы слушателей, которые приходят на смс: "А нет ли у журналистов чувства стыда? Ведь о Магницком зашумели только после трагедии».
В. ШЕНДЕРОВИЧ: «Где имение, а где наводнение!» Имя Магницкого было известно относительно немногим до этой трагедии. Эта история была меньше известна. Мне она была известна совершенно по касательной. Естественно, она каким-то образом интересовала фигурантов и тем, кто был близок к фигурантам. Нет, в данном случае это совершенно не при чём. Мы просто об этом не знали. Его смерть заставила нас взглянуть пристальней на это дело, и мы увидели то, чего не видели раньше, если бы мы знали раньше об этом, раньше бы заговорили.
А. САМСОНОВА: Ещё один вопрос от пенсионера из России, который подписался как антал-5. «Виктор Анатольевич, как следует расценивать высказывание г-на Павловского о том, что теракт на «Невском экспрессе» устроили те, кто хочет сорвать модернизацию?»
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, мне кажется, это заявление меньше говорит об организаторах теракта и больше об адекватности г-на Павловского.
А. САМСОНОВА: Комментарий понятен. Едем дальше.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Надеюсь. Не на «Невском экспрессе».
А. САМСОНОВА: Путин рассказал нам о счастье. Путин считает, что счастье заключается в самой жизни. «Я думаю, что тот факт, что мы живём, уже счастье, данное нам Всевышним. И мы всегда забываем, что жизнь конечна. А если мы будем помнить об этом, - сказал Путин, - то тогда мы поймём, что каждая прожитая жизнь счастливая».
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Он правильно скучал по Махатме Ганди, это уже в ту сторону. Замечательно всё говорит. И Всевышний с некоторых пор появился в лексике. Молодец. Жалко только, что юрист Магницкий не может подписаться и поаплодировать Владимиру Владимировичу, убитый его системой, под словами о том, что счастье в самой жизни.
А. САМСОНОВА: «Через сколько лет в России будет революция?» - Вас спрашивают.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Надеюсь, не будет.
А. САМСОНОВА: Икону Богоматери Торопецкой тайно перевезли минувшей ночью в храм одного из элитных посёлков Подмосковья. Об этом сообщил Владимир Гусев, директор Русского музея, где икона хранилась последние 70 лет. Икона, кстати, датируется предположительно XII – XIV вв. На выдаче старинного образа из музейного хранилища настояло Министерство культуры по запросу патриарха Кирилла.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: И что Вы хотите, чтобы я прокомментировал? Я писал об этом в ЖЖ, меня попросили как раз перепостить сообщение об этом. Ну, ещё не о прибытии, а о решении, об этой всей коллизии. Понятный образ, ДНК, можно поскрести в волосах, можно пяточку, всё будет одно и то же. Абсолютный вакуум общественный, вакуум общественного мнения позволяет двум-трём людям, неважно, каким-то людям абсолютно безнаказанно совершать абсолютно чудовищные вещи.
В этой истории есть несколько пластов, но один из них такой, о нашем таком номенклатурном православии, потому что есть национальное достояние, есть культура, есть частная вера, есть религия. А есть вот эти растопыренные пальцы. Вот изъятие из Русского музея иконы XII века и переселение её в элитный посёлок – это не имеет, я просто хочу сказать, это не имеет никакого отношения к православию. Это растопырка пальцев. А у нас, смотрите, чо есть! У вас нет, а у нас есть!
Вряд ли на неё будут молиться по-настоящему верующие люди. Я думаю, что по-настоящему верующие люди будут испытывать неловкость, как и просто приличные люди. Потому что я не принадлежу ни к какой конфессии, но я понимаю ценность художественную и нравственную этой иконы, потому что рисовали её, видимо, писали, конечно, эту икону люди верующие, безусловно. В отличие от пользователей, я полагаю.
А. САМСОНОВА: Вы сказали об вакууме общественного мнения. Одной из ярких попыток пробить этот вакуум была публикация брошюры «Лужков. Итоги», которая мне даже по адресу «Южное Бутово» поступило, прямо в ящик кинули. Господи! Цивилизация дошла!
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Почитала!
А. САМСОНОВА: Да. Мы читали её всей семьёй на кухне.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Вечернее чтение, семейное чтение.
А. САМСОНОВА: да. Именно так.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, в Бутово это должно пользоваться популярностью. Особенно в Южном. Ну, что… был приговор. Я выписал. Это, конечно, потрясающе! Победа Лужкова, до какой степени пиррова, но победа. Судья Пашкевич, Замоскворецкий суд, не потребовали опровержения таких фраз – «коррупция в Москве пронизывает почти все сферы жизнедеятельности», т.е. судебным решением подтверждено, что это таки да.
А. САМСОНОВА: Классно!
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Я цитирую Немцова: «Вместо декларируемого Лужковым социального равенства на практике в жизни москвичей получается чистой воды обман». Таки да, потому что суд ничего про это не сказал. «В большинстве постановлений и распоряжений правительства Москвы, дающих Батуриной право на застройку того или иного участка, компания получает льготы, освобождающие её от обязательных для других платежей в московский бюджет». Вообще, это называется коррупция, да? Таки да! «Стремительный рост тарифов в Москве связан с крайней неэффективностью управления коммунальным хозяйством и высокой монополизацией и коррупцией в отрасли». Конец цитаты.
Это всё суд де-факто подтвердил.
А. САМСОНОВА: То есть, они могут выпустить ещё раз эту брошюру с этими цитатами и никто не имеет право…
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да, с этими цитатами, крупными буквами, более того – просто за подписью судьи. Это зафиксировано, что к этому претензий нет.
А. САМСОНОВА: Значит…
В. ШЕНДЕРОВИЧ: А вот есть претензии вот к чему, за что миллион-то плочен будет? Я не знаю, насколько он будет уплочен, но вот что признано подлежащим опровержению: «Для многих москвичей давно не секрет, что коррупцией пронизаны все уровни московской власти, - цитирую Немцова, - нам очевидно, что тлетворный для московских чиновников пример – Юрий Лужков и его жена». Конец цитаты. Что тут опровергать – загадка. То ли для многих москвичей секрет, что пронизано коррупцией, то ли Лужков и его жена…
Я посоветую Борису Ефимовичу. Надо опровергнуть так. Лужков и его жена для московских чиновников не тлетворный, а прекрасный пример. Вот это будет правильно. Прекрасный пример для чиновников! В свете вышесказанного о коррупции. Вот это опровержение. В общем, Лужков выиграл суд. Совершенно поразительным образом.
А. САМСОНОВА: Смотрите, действительно, в Новостях все пишут, что Лужков выиграл суд против «Коммерсанта».
В. ШЕНДЕРОВИЧ: А в том-то и дело, что новость… ведь Вы же знаете, как журналист, новость то, что в заголовке. «Лужков выиграл суд у Немцова». Как у Жванецкого было сказано: «Теперь давайте подробности не пропускать». Подробности такие. Но выиграл. Я не знаю, празднует он этот выигрыш, не празднует…
А. САМСОНОВА: Ну что, у нас есть первый пример эффективного способа донесения до жителей Южного Бутова реального положения в стране, реальных дел?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Вода дырочку найдёт.
А. САМСОНОВА: Нашла?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Нужно пользоваться… Немножечко, но Лужкова не будет после Нового года, говорят. Я не первый, кто это… Может быть поэтому дошла, не знаю. Я точный механизм не могу описать. Я не Глоба и не могу сказать, в какой момент звёзды станут так, что… Ясно, что что-то меняется, но в данном случае меняется частным образом. Лужков слишком надоел. Причём, надоел не только Немцову, он надоел многим, кто хотел бы пилить на его месте на этой пилораме. Есть много желающих попилить в пределах МКАДа.
Я думаю, что дело в этом. Ну, так совпадают иногда интересы номенклатурные с интересами общественными. Это банальность историческая, что революции делались вполне циничными людьми. Любой процесс, не революция даже, внутри есть движок, в том числе коррупционный, а на выходе получается какое-то изменение. Французскую революцию делали вполне себе циничные люди. Мирабо пилил так, что Лужкову не снилось. Ничего! Один из деятелей Великой французской революции.
А. САМСОНОВА: Слушайте, я Вас иногда призывала поговорить в духе футурологов, Вы всегда говорили, что Вы не Глоба. Но всё-таки, давайте зафиксируем. Вот о Путине, о сегодняшнем дне, когда мы говорим, ну скучно ведь, правда? Всё вспоминается…
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Скучно потому что мы в этой кубатуре, обитой войлоком. Есть аудитория «Эхо Москвы», которой более-менее всё понятно, есть некоторая часть россиян, которым всё более-менее понятно. Моя дочка собирала подписи за Романа Доброхотова и отметила интересную вещь, что в элитных домах подписывали охотнее, чем в обыкновенных. То есть, обитатели элитных квартир, чиновники, бизнесмены, охотнее давали подписи за Романа Доброхотова, чем жители пятиэтажек. Они более осведомлены.
Мы, всё-таки, внутри себя этот бульон варим, в этой кастрюльке, «эховской», ещё «The New Times». Когда и каким образом история перевернётся, когда, как в этой японской системе, капает, капает вода, течёт, вдруг в какой момент труба переворачивается. В какой момент труба перевернётся, это если бы знал… «знал бы прикуп – жил бы в Сочи». Ну, может быть, уже не в Сочи.
А. САМСОНОВА: Ну, есть ощущение?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: есть ощущение у меня, что в 2010 году решится действительно довольно многое. И либо мы… это не только моё ощущение. Либо мы действительно элита, как-то придя в сознание, начинает эволюционное движение, но довольно внятное эволюционное движение наружу из путинской, либо если всё это консервируется снова на новые сроки путинские, в новый брежневский застой, вот тогда… Вы у меня спрашивали про революцию, вот тогда рванёт через какое-то время, потому что система придёт в полную негодность. Вся, политическая, экономическая, в какой-то момент уже рванёт.
Ещё раз повторяю – очень не хочется, чтобы через противоположные части тела. Очень хочется головой. Элита, я думаю, более-менее всё понимает. И только степень глубины задницы является предметом дискуссии.
А. САМСОНОВА: Ну вот кстати, о глубине. Говорят же, что в 80-е, 70-е, никогда так не казалось, что Советский Союз – это всерьёз и надолго, как на заре.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Мы умнеем.
А. САМСОНОВА: Но сейчас-то нам не кажется, что это всерьёз и надолго. Статья Литвинович, которая как бы намекает нам, какие-то вот эти будоражащие мысли, отдельные возгласы элиты… Да, я вижу, что у нас три минуты, 20 секунд…
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Успею добежать до Канадской границы.
А. САМСОНОВА: Побежали.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Побежим. Я думаю, что тогда длительнее был период разрушения идеологии. Была очень сильная идеология, с одной стороны, мощная идеология, в которую действительно верили миллионы людей. С другой стороны она себя к 70-ым уже дискредитировала так, что в моей молодости человек, который всерьёз говорил о строительстве коммунизма, был либо идиот, либо провокатор. Уже никаких других вариантов нет. Сегодня идеология относительна. Во-первых, сильной идеологии нет, есть некоторое сотрясение воздуха про великую Россию.
Но тем не менее, это может продлиться в рамках человеческой жизни довольно долго, этот маразм, к сожалению. Счёт может идти на десятилетие. К сожалению. Не хотелось бы.
А. САМСОНОВА: А где гарантия, что не перезапустится это всё новым маразмом?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Никакой гарантии нет. Только то, что мы будем взбивать, как та лягушка, это молоко своими лапками. Вот мы с Вами сидим и взбиваем.
А. САМСОНОВА: Но очень вяло, мне кажется.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Вяло, вяло взбиваем, вяло. Баночка большая, лягушечка маленькая.
А. САМСОНОВА: Виктор Шендерович… хотела сказать – лягушечка Вы наша!
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Лягушечка, лягушечка! Только шкурку не сжигайте. (Смеётся)
А. САМСОНОВА: Виктор Шендерович в программе «Особое мнение». Большое спасибо!
Полная версия тут
кусочек
В. ШЕНДЕРОВИЧ:Я тысячу раз это всё комментировал. Было дело, ещё даже по телевизору комментировал эти ёлки, предновогодние встречи с Дедушкой Морозом. Мне кажется, первые два-три представления были довольно забавными. Потом репертуар не меняется особенно. Мне кажется, что за эти годы, если бы общество не лежало в анабиозе иглой останкинской обколотое, то уже пора было бы не задавать Путину вопросы, а уже знакомить его со своими ответами.
Ведь мы исходим из того, что это происходит в безвоздушном космическом пространстве. Просто в космос открытый вышел Путин вместе с народом. Они что-то спросили, а этот что-то ответил. Нет открытого космоса, есть контекст. Всё это происходит в контексте. Контекст определяется десятилетием пребывания Путина у власти. Десятилетие путинской России. Это контекст. Контекст описывается на сегодняшний момент, он разными словами описывался. На сегодняшний момент он описывается фамилией Магницкий.
Это то, что всё, что вы хотели узнать о путинской России, но боялись спросить. От миллиардной коррупции в ФСБ и МВД, до африканских условий содержания в СИЗО, целиком. Это контекст. Это путинская Россия. Это возможно, всё это вместе, я отсылаю желающих к журналу «The New Times», в котором это очень подробно всё описано. Это всё возможно только в атмосфере абсолютно подавленного общественного мнения. Там, где нет обратной связи, там, где нет общественного мнения. Это то подавление общественного мнения, подавление вот этой обратной связи – это ровно то, в чём почти единственном, преуспел Путин и его Администрация за десять лет. Вот это получилось.
Это, ну и ещё… как он сказал… финтифлюшки некоторые для членов кооператива «Озеро», да? Всё остальное, с чем он приходил к власти, от мира на Кавказе до борьбы с коррупцией и борьбы с преступностью, всё псу под хвост, накрылся ржавым тазом, как вы понимаете. Терроризм, да? Десять лет назад он с этими обещаниями приходил. А мы всё задаём ему вопрос, вместо того, чтобы знакомить с ответами. Понимаете, раковая опухоль притворяется, что она врач.
Ну, можно ещё у него что-то спросить. Мне поэтому давно и довольно неинтересно, что он говорит. Это может быть интересно с точки зрения политтехнологий. Вот какой этот Коперфильд, откуда ещё достал, из какой шляпы какого кролика! Это интересно для политтехнологов. Мне это совершенно неинтересно, потому что есть контекст, и этот контекст, мягко говоря, выразителен. Это и есть результаты путинской России, работы путинской Администрации. Вот это важно. Ну хорошо хоть никому ёлочку не поставил в Биробиджане или водопроводы персонально не провёл. Или провёл, не знаю. Подарки были населению?
А. САМСОНОВА: Если в самом начале мы следили за этими прямыми линиями, каждая фраза ловилась и становилась отдельной новостью, то теперь журналистская братия, каким бы политическим партиям она ни принадлежала, с какими бы настроениями она ни ходила, ну, тоска зелёная! И никаких новостей он нам не скажет.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Разумеется.
А. САМСОНОВА: Хотя, если не Путин нам даёт новости, то кто? Но и он уже превращается в какую-то речь на политбюро.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Естественно. Централизация власти привела к тому, что Кремль является единственным источником политических новостей. Не может появиться ни одной политической новости, которая не оттуда истекает, не со Старой площади. В политике просто больше никого нет, кроме тех, кого пустил Кремль попастись с краешку на полянке. Поэтому всё замирает и мы пережёвываем эту жвачку. Что он сказал, в чём он вышел, сколько он… опять рекорд, как Усэйн Болт - нет забега без рекорда. Опять больше, только Усэйн всё сокращает время, а этот всё удлиняет. Очередной рекорд.
И мы будем пережёвывать эту жвачку, совершенно бессмысленную! Какая разница, что он сказал! Магницкий. Магницкий!
А. САМСОНОВА: Он не сказал ни слова!
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Понятно! Что он может сказать, когда в ФСБ занесли 6 млн. долларов по данным журнала «The New Times», чтобы закрыть Магницкого, который раскопал чудовищные миллиардные хищения людей в погонах. Что он может сказать!
А. САМСОНОВА: Но Медведев же говорит!
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Правильно. Но Путин что может сказать! Это его назначенцы все! Это его креатура. Это всё его доблестные «холодная голова и в меру чистые руки». Поэтому он молчит. И это молчание очень выразительное. О чём угодно! Второй раз Пикалёво! О чём угодно. Кроме этого. Ну и, конечно, характерно, это по Фрейду. Он уж без Ходорковского не может. В очередной раз.
А. САМСОНОВА: Да. И сказал о том, что…
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Кстати, я согласен с его фразой, что такое не должно повторяться. Он недавно высказался, неделю назад это было, чуть меньше недели, он сравнил в большом раздражении дело Ходорковского с делом американского афериста Медоффа, сказав, что там тишина, а что, в чём отличие? Я неделю ждал, как честный человек, я думал, может Первый канал как-то прокомментирует это сенсационное заявление, потому что Путин не нашёл никаких различий принципиальных между делом Ходорковского и Медоффа.
Я так сформулировал вопросы. Известно ли кому-нибудь что-нибудь о том, что отмашку на уголовное преследование Медоффа давал Обама? Ну, если это похожие дела. Может есть документы, которые свидетельствуют о том, что миллиарды Медоффа распилены на подложном аукционе между близкими товарищами Обамы.
А. САМСОНОВА: Ничего подобного! Деньги ЮКОСа пошли на фонд создания ЖКХ, Вам Путин сегодня отвечает.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Путин мне сегодня может отвечать что угодно, но словосочетание «Байкалфинансгрупп» я лично помню. Не знаю, как Путин, я помню. Я помню точно, что он говорил, что знает людей, стоящих за этой несуществующей фирмой. Признался русским языком. Если бы Обама что-нибудь такое казалось бы, знал, пошутил замечательно сегодня Ходорковский, в Новостях только что прозвучало. Видимо Путин знает, что-то такое, что неизвестно суду. Конечно, у нас абсолютно независимый суд, мы это знаем. И конечно, суд заинтересуется страшно и позовёт Путина, чтобы он рассказал, потому что там явно что-то такое…
Проблема в том, что Путин может такое сказануть про Ходорковского, похожего на Медоффа, и никто это не прокомментирует. Никто не заставит его взять свои слова, положить обратно себе в рот и извиниться за ложь. За прямой подлог. Никто этого не сделает. Это главный результат путинского десятилетия, потому что когда такие пенки отпускал Борис Николаевич, то Борису Николаевичу отдавали тут же в вечерних Новостях. За каждым словом. И я поучаствовал. Я с одной интонацией, кто-то с другой, неважно!
Важно, что такое характерное молчание…
А. САМСОНОВА: А вообще, скучно отдавать ему за пенки.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Знаешь, Тоня, как на духу. У меня есть радости в жизни, кроме того, чтобы десять лет напролёт комментировать одни и те же пошлости Владимира Владимировича. Потому что это пошлость, эта демагогия циничная – это пошлость. Потому что это предназначено для быдла, предназначено для тех, кто не анализирует. И он точно знает, что съедят. А те, кто не съест, у тех нет никаких особенных путей к мозгам населения. Поэтому он позволяет себе такие корки отпускать.
Это результат десятилетия, а не то, сколько он именно в этот раз говорил с народом. С моей точки зрения.
А. САМСОНОВА: «Что теперь Магницкий – либеральная икона?» - спрашивает Вас Андрей.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: В вопросе Андрея слышна прекрасная ирония по отношению к погибшему человеку. Уничтоженному. Я надеюсь, что он просто по недомыслию задаёт этот вопрос. Магницкий – жертва. Жертва абсолютная. История его пошагового убийства, от момента его ареста до момента его смерти – это на разных уровнях, повторяю, от приказа, идущего от прямого заказа, идущего с вершин ФСБ до африканской медицины и условий содержания в СИЗО, это всё убийство, абсолютно характерное для путинского режима. Вот и всё.
Кстати говоря, тут вот параллельно происходят мелкие вещи. Картинка, мозаика. Вот подавление общественного контроля, при котором только и возможно, в частности, с Магницким. В последние дни, мелкие сообщения, они побоку прошли. В телевизоре вообще не было. В Калуге приостановлена деятельность регионального общественного движения за права человека. Движение ежегодно фиксировало десятки нарушений прав призывников и заключённых в местах лишения свободы.
Их лишили, остановили их деятельность, они больше не юридическое лицо, у правозащитницы в прокуратуре отобрали мандат председателя наблюдательной комиссии, она не может больше появляться в колониях. В связи со смертью Магницкого уменьшили общественный контроль.
А. САМСОНОВА: Ну, потому что…
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Не в связи, конечно. Это просто в одну сторону ток течёт. Уменьшение общественного контроля. Вот в Калуге могла эта женщина правозащитница придти в места заключения, посмотреть. Теперь не может придти в места заключения. В Калининграде убили тележурналистку, причём, сообщает об этом «Guardian» английская, не Первый канал, не Второй. Убили Ольгу Котовскую. Она упала с 14-го этажа. Это падение как-то совпало с тем, что она выиграла крупное дело в суде у бывшего чиновника областной администрации, который захватил власть на телекомпании и выяснилось, что подложным образом захватил.
То есть, такая маленькая история с НТВ на калининградском уровне. Она выиграла это дело, на следующий день вдруг бросается загадочным образом с 14-го этажа. Помните у нас военный корреспондент «Коммерсанта» что-то раскопал про поставки в Сирию, тоже упал с 14-го этажа. Журналисты… Вы можете вспомнить, сколько журналистов погибло в ельцинское время? Я помню Юдину, я помню, кажется… Домников, да?
А. САМСОНОВА: Рупрехт Вам пишет: «Виктор, не жалеете, что когда-то Ельцина «макали»? Может он со злости Путина и назначил?»
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Нет, нет, нет. Не со злости. Не «макал» я Ельцина! Ельцин был президент Российской Федерации, демократической страны Российской Федерации. А я был журналистом в демократической стране под названием Российская Федерация. И каждый из нас делал свою работу. Он руководил, как демократический лидер, как избранный демократический президент. И поэтому при нём была оппозиционная пресса, при нём были суды, равно зависимые, не совсем независимые. При нём была равно зависимая пресса, при нём только ленивый не кричал: «Ельцин иуда!» и ни с кем ничего не случалось .И не гибли его личные противники в большом количестве.
И в парламенте, в его партии, в руководящей партии, не было лиц, разыскиваемых по подозрению в заказном убийстве.
А. САМСОНОВА: Продолжая задавать вопросы слушателей, которые приходят на смс: "А нет ли у журналистов чувства стыда? Ведь о Магницком зашумели только после трагедии».
В. ШЕНДЕРОВИЧ: «Где имение, а где наводнение!» Имя Магницкого было известно относительно немногим до этой трагедии. Эта история была меньше известна. Мне она была известна совершенно по касательной. Естественно, она каким-то образом интересовала фигурантов и тем, кто был близок к фигурантам. Нет, в данном случае это совершенно не при чём. Мы просто об этом не знали. Его смерть заставила нас взглянуть пристальней на это дело, и мы увидели то, чего не видели раньше, если бы мы знали раньше об этом, раньше бы заговорили.
А. САМСОНОВА: Ещё один вопрос от пенсионера из России, который подписался как антал-5. «Виктор Анатольевич, как следует расценивать высказывание г-на Павловского о том, что теракт на «Невском экспрессе» устроили те, кто хочет сорвать модернизацию?»
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, мне кажется, это заявление меньше говорит об организаторах теракта и больше об адекватности г-на Павловского.
А. САМСОНОВА: Комментарий понятен. Едем дальше.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Надеюсь. Не на «Невском экспрессе».
А. САМСОНОВА: Путин рассказал нам о счастье. Путин считает, что счастье заключается в самой жизни. «Я думаю, что тот факт, что мы живём, уже счастье, данное нам Всевышним. И мы всегда забываем, что жизнь конечна. А если мы будем помнить об этом, - сказал Путин, - то тогда мы поймём, что каждая прожитая жизнь счастливая».
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Он правильно скучал по Махатме Ганди, это уже в ту сторону. Замечательно всё говорит. И Всевышний с некоторых пор появился в лексике. Молодец. Жалко только, что юрист Магницкий не может подписаться и поаплодировать Владимиру Владимировичу, убитый его системой, под словами о том, что счастье в самой жизни.
А. САМСОНОВА: «Через сколько лет в России будет революция?» - Вас спрашивают.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Надеюсь, не будет.
А. САМСОНОВА: Икону Богоматери Торопецкой тайно перевезли минувшей ночью в храм одного из элитных посёлков Подмосковья. Об этом сообщил Владимир Гусев, директор Русского музея, где икона хранилась последние 70 лет. Икона, кстати, датируется предположительно XII – XIV вв. На выдаче старинного образа из музейного хранилища настояло Министерство культуры по запросу патриарха Кирилла.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: И что Вы хотите, чтобы я прокомментировал? Я писал об этом в ЖЖ, меня попросили как раз перепостить сообщение об этом. Ну, ещё не о прибытии, а о решении, об этой всей коллизии. Понятный образ, ДНК, можно поскрести в волосах, можно пяточку, всё будет одно и то же. Абсолютный вакуум общественный, вакуум общественного мнения позволяет двум-трём людям, неважно, каким-то людям абсолютно безнаказанно совершать абсолютно чудовищные вещи.
В этой истории есть несколько пластов, но один из них такой, о нашем таком номенклатурном православии, потому что есть национальное достояние, есть культура, есть частная вера, есть религия. А есть вот эти растопыренные пальцы. Вот изъятие из Русского музея иконы XII века и переселение её в элитный посёлок – это не имеет, я просто хочу сказать, это не имеет никакого отношения к православию. Это растопырка пальцев. А у нас, смотрите, чо есть! У вас нет, а у нас есть!
Вряд ли на неё будут молиться по-настоящему верующие люди. Я думаю, что по-настоящему верующие люди будут испытывать неловкость, как и просто приличные люди. Потому что я не принадлежу ни к какой конфессии, но я понимаю ценность художественную и нравственную этой иконы, потому что рисовали её, видимо, писали, конечно, эту икону люди верующие, безусловно. В отличие от пользователей, я полагаю.
А. САМСОНОВА: Вы сказали об вакууме общественного мнения. Одной из ярких попыток пробить этот вакуум была публикация брошюры «Лужков. Итоги», которая мне даже по адресу «Южное Бутово» поступило, прямо в ящик кинули. Господи! Цивилизация дошла!
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Почитала!
А. САМСОНОВА: Да. Мы читали её всей семьёй на кухне.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Вечернее чтение, семейное чтение.
А. САМСОНОВА: да. Именно так.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, в Бутово это должно пользоваться популярностью. Особенно в Южном. Ну, что… был приговор. Я выписал. Это, конечно, потрясающе! Победа Лужкова, до какой степени пиррова, но победа. Судья Пашкевич, Замоскворецкий суд, не потребовали опровержения таких фраз – «коррупция в Москве пронизывает почти все сферы жизнедеятельности», т.е. судебным решением подтверждено, что это таки да.
А. САМСОНОВА: Классно!
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Я цитирую Немцова: «Вместо декларируемого Лужковым социального равенства на практике в жизни москвичей получается чистой воды обман». Таки да, потому что суд ничего про это не сказал. «В большинстве постановлений и распоряжений правительства Москвы, дающих Батуриной право на застройку того или иного участка, компания получает льготы, освобождающие её от обязательных для других платежей в московский бюджет». Вообще, это называется коррупция, да? Таки да! «Стремительный рост тарифов в Москве связан с крайней неэффективностью управления коммунальным хозяйством и высокой монополизацией и коррупцией в отрасли». Конец цитаты.
Это всё суд де-факто подтвердил.
А. САМСОНОВА: То есть, они могут выпустить ещё раз эту брошюру с этими цитатами и никто не имеет право…
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да, с этими цитатами, крупными буквами, более того – просто за подписью судьи. Это зафиксировано, что к этому претензий нет.
А. САМСОНОВА: Значит…
В. ШЕНДЕРОВИЧ: А вот есть претензии вот к чему, за что миллион-то плочен будет? Я не знаю, насколько он будет уплочен, но вот что признано подлежащим опровержению: «Для многих москвичей давно не секрет, что коррупцией пронизаны все уровни московской власти, - цитирую Немцова, - нам очевидно, что тлетворный для московских чиновников пример – Юрий Лужков и его жена». Конец цитаты. Что тут опровергать – загадка. То ли для многих москвичей секрет, что пронизано коррупцией, то ли Лужков и его жена…
Я посоветую Борису Ефимовичу. Надо опровергнуть так. Лужков и его жена для московских чиновников не тлетворный, а прекрасный пример. Вот это будет правильно. Прекрасный пример для чиновников! В свете вышесказанного о коррупции. Вот это опровержение. В общем, Лужков выиграл суд. Совершенно поразительным образом.
А. САМСОНОВА: Смотрите, действительно, в Новостях все пишут, что Лужков выиграл суд против «Коммерсанта».
В. ШЕНДЕРОВИЧ: А в том-то и дело, что новость… ведь Вы же знаете, как журналист, новость то, что в заголовке. «Лужков выиграл суд у Немцова». Как у Жванецкого было сказано: «Теперь давайте подробности не пропускать». Подробности такие. Но выиграл. Я не знаю, празднует он этот выигрыш, не празднует…
А. САМСОНОВА: Ну что, у нас есть первый пример эффективного способа донесения до жителей Южного Бутова реального положения в стране, реальных дел?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Вода дырочку найдёт.
А. САМСОНОВА: Нашла?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Нужно пользоваться… Немножечко, но Лужкова не будет после Нового года, говорят. Я не первый, кто это… Может быть поэтому дошла, не знаю. Я точный механизм не могу описать. Я не Глоба и не могу сказать, в какой момент звёзды станут так, что… Ясно, что что-то меняется, но в данном случае меняется частным образом. Лужков слишком надоел. Причём, надоел не только Немцову, он надоел многим, кто хотел бы пилить на его месте на этой пилораме. Есть много желающих попилить в пределах МКАДа.
Я думаю, что дело в этом. Ну, так совпадают иногда интересы номенклатурные с интересами общественными. Это банальность историческая, что революции делались вполне циничными людьми. Любой процесс, не революция даже, внутри есть движок, в том числе коррупционный, а на выходе получается какое-то изменение. Французскую революцию делали вполне себе циничные люди. Мирабо пилил так, что Лужкову не снилось. Ничего! Один из деятелей Великой французской революции.
А. САМСОНОВА: Слушайте, я Вас иногда призывала поговорить в духе футурологов, Вы всегда говорили, что Вы не Глоба. Но всё-таки, давайте зафиксируем. Вот о Путине, о сегодняшнем дне, когда мы говорим, ну скучно ведь, правда? Всё вспоминается…
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Скучно потому что мы в этой кубатуре, обитой войлоком. Есть аудитория «Эхо Москвы», которой более-менее всё понятно, есть некоторая часть россиян, которым всё более-менее понятно. Моя дочка собирала подписи за Романа Доброхотова и отметила интересную вещь, что в элитных домах подписывали охотнее, чем в обыкновенных. То есть, обитатели элитных квартир, чиновники, бизнесмены, охотнее давали подписи за Романа Доброхотова, чем жители пятиэтажек. Они более осведомлены.
Мы, всё-таки, внутри себя этот бульон варим, в этой кастрюльке, «эховской», ещё «The New Times». Когда и каким образом история перевернётся, когда, как в этой японской системе, капает, капает вода, течёт, вдруг в какой момент труба переворачивается. В какой момент труба перевернётся, это если бы знал… «знал бы прикуп – жил бы в Сочи». Ну, может быть, уже не в Сочи.
А. САМСОНОВА: Ну, есть ощущение?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: есть ощущение у меня, что в 2010 году решится действительно довольно многое. И либо мы… это не только моё ощущение. Либо мы действительно элита, как-то придя в сознание, начинает эволюционное движение, но довольно внятное эволюционное движение наружу из путинской, либо если всё это консервируется снова на новые сроки путинские, в новый брежневский застой, вот тогда… Вы у меня спрашивали про революцию, вот тогда рванёт через какое-то время, потому что система придёт в полную негодность. Вся, политическая, экономическая, в какой-то момент уже рванёт.
Ещё раз повторяю – очень не хочется, чтобы через противоположные части тела. Очень хочется головой. Элита, я думаю, более-менее всё понимает. И только степень глубины задницы является предметом дискуссии.
А. САМСОНОВА: Ну вот кстати, о глубине. Говорят же, что в 80-е, 70-е, никогда так не казалось, что Советский Союз – это всерьёз и надолго, как на заре.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Мы умнеем.
А. САМСОНОВА: Но сейчас-то нам не кажется, что это всерьёз и надолго. Статья Литвинович, которая как бы намекает нам, какие-то вот эти будоражащие мысли, отдельные возгласы элиты… Да, я вижу, что у нас три минуты, 20 секунд…
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Успею добежать до Канадской границы.
А. САМСОНОВА: Побежали.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Побежим. Я думаю, что тогда длительнее был период разрушения идеологии. Была очень сильная идеология, с одной стороны, мощная идеология, в которую действительно верили миллионы людей. С другой стороны она себя к 70-ым уже дискредитировала так, что в моей молодости человек, который всерьёз говорил о строительстве коммунизма, был либо идиот, либо провокатор. Уже никаких других вариантов нет. Сегодня идеология относительна. Во-первых, сильной идеологии нет, есть некоторое сотрясение воздуха про великую Россию.
Но тем не менее, это может продлиться в рамках человеческой жизни довольно долго, этот маразм, к сожалению. Счёт может идти на десятилетие. К сожалению. Не хотелось бы.
А. САМСОНОВА: А где гарантия, что не перезапустится это всё новым маразмом?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Никакой гарантии нет. Только то, что мы будем взбивать, как та лягушка, это молоко своими лапками. Вот мы с Вами сидим и взбиваем.
А. САМСОНОВА: Но очень вяло, мне кажется.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Вяло, вяло взбиваем, вяло. Баночка большая, лягушечка маленькая.
А. САМСОНОВА: Виктор Шендерович… хотела сказать – лягушечка Вы наша!
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Лягушечка, лягушечка! Только шкурку не сжигайте. (Смеётся)
А. САМСОНОВА: Виктор Шендерович в программе «Особое мнение». Большое спасибо!
Полная версия тут
-
-
04.12.2009 в 16:25В. ШЕНДЕРОВИЧ: Следите за собой, пожалуйста.
А. САМСОНОВА: Я слежу за собой и за Путиным.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Вот за Путиным надо следить, да.
-
-
04.12.2009 в 18:34Ну это же Шендерович.
Я всегда его Особые мнения слушаю.
Впрочем, я все Особые мнения слушаю. Даже с Прохановым и Шевченко.
Скачиваю в телефон, а потом слушаю. У нас же Эхо не вещает.