Когда-нибудь состарюсь, но не сейчас
Авантюра. Часть 4
К часу ночи вышли в озеро Нюкки. Согласно всем описаниям и карте турбаза должна была находиться на правом берегу, однако сначала мы заметили какие-то строения как раз на левом. Про эти строения нигде сказано не было. Подумали и пошли налево, но, выйдя на середину озера, наконец, заметили что-то такое и по правому борту. Решили следовать запланированным маршрутом.
Когда мы уже выгребали к берегу, начался очередной дождь, хотя уже и без молний. Обсохнуть мы так и не успели, поэтому падающая сверху вода на данный момент нам была уже "по барабану". Только было очень холодно, в ботинках хлюпало, и мечталось лишь об одном – достать поскорее рюкзак, вытащить из него сухие вещи, и желательно сделать это все под каким-нибудь кровом.
Мечталось-то об этом всеми, но, оказалось, что у каждого были свои соображения – как этого достичь. Прямо на удобной лужайке на берегу стояло 4 палатки, на берег были вытащены байдарки и свободного места рядом было не очень много. Становиться вплотную к чужому лагерю, тем более, не пообщавшись предварительно с хозяевами стоянки, не хотелось. Но хозяева уже все спали, даже не выставив дежурных. С другой стороны, более удобного места поблизости видно не было, а дождь усиливался. Экипаж байды стоял за то, чтобы все-таки плюнуть на вежливость и ставить палатку прямо тут и прямо сейчас. Экипаж ката, невзирая на дождь, желал сначала обследовать видневшиеся сквозь деревья домики. Байду смущало, что наличие домиков не помешало хозяевам становища разбить палатки на берегу. Кат возражал, что, может, они вот такие вот извращенцы и просто не желают спать под крышей. А у нас все вещи мокрые и сушить их лучше не на мокрой траве и не под дождем. В конце концов, кат был поддержан каяком, и тройка отправилась на разведку, а мы остались сторожить уже вытащенные из байды вещи.
Миша Сз сокрушенно разглядывал свой насквозь промокший рюкзак, некстати вспомнив, что спальник в нем ни в какой мешок запакован не был. Я обнаружила прореху на упаковочном мешке своего рюкзака и гадала, какая часть вещей промокла, а какая осталась сухой. Двойная защита моего спальника, на первый взгляд, была в сохранности. Ирине разглядывать было нечего, поскольку ее рюкзак был все еще упакован на кате. Она просто молча курила, дрожа под дождем в своем мокром тоненьком капроновом костюме.
Отсутствовала тройка минут 15, показавшихся нам вечностью. Зато вернулись они решительные и довольные. Это, действительно, была та самая заброшенная турбаза, правда, часть домиков была закрыта на замок, но они нашли два дома, с настежь распахнутыми дверями, в которых никого не было. Кат перегнали по воде поближе к причалу у одного из домов, мы перетащили наши вещи по суше и принялись решать – какой из домов нам больше подходит. И там и там было чисто, никакой заброшенности и захламленности не наблюдалось. Один домик оказался маловат и подозрительно обжит – в нем стояли кровати, на их спинках висели одеяла, в кладовке стояли сапоги, швабры, веники. Второй был гораздо просторней, кроватей в нем не наблюдалось, зато пол в большой комнате был застелен ковролином, там же был камин, два стола, несколько стульев. Еще стулья стояли на обширной застекленной веранде и в какой-то маленькой комнатке без окон.
Застекленная веранда с крылечком под крышей решила дело, и мы бросились обживать наше неожиданное пристанище. Первым делом, естественно переоделись. Ощутив, наконец, на себе сухое и теплое, я испытала прямо-таки неземное блаженство. Сережа натянул на веранде веревку, которую мы тут же завесили мокрыми вещами, а что не поместилось, раскидали по спинкам стульев, которых тут было странно много. В конце концов, мы расползлись со своими вещами по всему дому, как ранее в вагоне и на берегу Плотичного озера.
В процессе обживания неожиданно выяснилось, что мы угодили не куда-нибудь, а прямо в сауну. Комната с ковролином и камином оказалась комнатой отдыха, маленькая темная комнатка со стульями – предбанником, дальше за дверью, совсем уж в полной темноте, скрывалась настоящая парилка. Народ пришел в восторг, а Макс пообещал, что завтра будет дневка: попаримся, помоемся, закончим техническое оснащение плавсредств (мачта на кат, юбка на каяк, резиночки на байду). А сейчас, поскольку уже два часа ночи, надо быстренько перекусить, чем бог послал, и завалиться спать. Так и сделали.
Бог нам в эту ночь послал бутерброды с рыбными тефтельками, чеснок с солью (от простуды) и водку (от нее же). Настроение у всех было прекрасное. Спираль от комаров тихо тлела на косяке двери, матовые стекла пропускали не очень много света, на нас была сухая одежда – короче, рай, если бы он существовал на самом деле, наверняка, должен был выглядеть именно так.
Проблему отсутствия сухого спальника у Миши Сз решили просто – у меня единственной спальник расстегивался полностью, так что мы расстелили его на две пенки, и укрылись моей широченной простыней, благо в домике было достаточно тепло. Ночь на ковролине прошла прекрасно, дежурных мы не выставляли (но поместимся ли мы все вместе в единственную палатку, я опять-таки не выяснила).
***
Проснувшись поутру, мы обнаружили, что небо чистое, солнце сияет вовсю, озеро приветливо под ним поблескивает, дрова для костра валяются неподалеку от кострища, короче, рай продолжается.
Поставив котелок на костер, мы с Мишей Сп даже искупались, благо у берега был замечательный песочек, хотя вода и была холодновата. Вернувшись к костру, мы увидели у нашего дома большой плакат, извещавший, что купаться здесь запрещено. Но было уже поздно, мы уже искупались.
На сей раз, я решила испробовать свои новые способности на пшенной каше. Как ни странно, она тоже получилась. А ели мы опять за столом, сидя на стульях – вот такой вот цивилизованный поход у нас получался. Все пребывали в благодушном настроении. Единственно, чего не хватало – цивильной деревянной будочки Валентины Петровны.
Пришлось действовать по принципу – девочки направо, мальчики налево. Как выяснилось, направление было выбрано неправильно. Именно "налево" Миша Сз нашел по дороге два молодых подосиновика, которые должна была найти я (ведь я так люблю собирать грибы).
Уверения Миши Сз, что он тоже любит это делать, меня не убедили. Это должны были быть именно мои грибы, и точка.
Поэтому, пока остальные занялись заготовкой дров для бани, я отправилась налево, но грибов больше не нашла. Зато, удалившись направо, я нашла еще более цивильную, чем у В.П. деревянную будочку (к ней даже вела выложенная досками дорожка), о чем тут же в голос и оповестила все окрестности.
Не останавливаясь на достигнутом, обуреваемая жаждой все-таки найти свой гриб, я отправилась по берегу дальше.
Отсутствовала я часа полтора. За это время я нашла изумительную палку от турника, которая проездила с нами почти весь наш маршрут (мы вешали на нее котелки над костром, и она даже не прогорела). Еще я наткнулась на заросли черники, которую, после некоторого размышления, решила не есть, а насобирать на компот. Набрав примерно пол-литра ягод, я, наконец, вернулась к сауне, чтоб обнаружить, что пропустила очередной ключевой момент.
Привлеченные, видимо, моими воплями по поводу будочки, к нам пожаловали аборигены. О том, что в глубине берега кто-то живет, мы догадывались и раньше – оттуда периодически раздавался собачий лай. Но идти знакомиться мы не собирались, нам и так хорошо было. Пришедшие же аборигены, в виде мужика и дамы, с этим не согласились и были решительно настроены доказать нам, что мы были не правы.
Всего этого я не видела и не слышала, застала лишь итог: дневка отменяется, собираемся и уматываем поскорее, покуда целы.
В процессе поспешных сборов недосушенных вещей мне пояснили, что, по словам аборигена, эти строения отныне считаются частной собственностью, и он их охраняет. Некто их выкупил и ремонтирует. Часть домов, а именно те, которые закрыты на ключ, уже отремонтированы. А сауну еще доводят до ума, одновременно ее используя. Час пребывания в сауне стоит 70 руб. А сегодня к 18-ти часам сюда ожидается приезд этого самого некто, желающего попариться в собственной баньке.
Группа, разбившая палатки на берегу, предварительно уважительно попросила на то разрешения у охранника, каковое он им на одну ночь и дал.
А мы, вандалы, варвары и пр. по - наглому вперлись в частный дом, загваздали сапогами ковролин (неправда, мы разувались перед входом), захламили всю территорию, и чтоб духу нашего тут через час не было. Вот в таком вот "аксепте", как сказал бы Выбегало…
Спорить наши не стали, принесли свои извинения, ссылаясь на то, что приплыли мы сюда поздней ночью, когда все уже спали, и будить кого бы то ни было, было неудобно. Перед этим мы попали в грозу, сильно промокли, ничего дурного мы не замышляли, дрова рубили исключительно для обеденного костра. Конечно же, мы сейчас же уйдем и за собой все уберем, и даже ковролин подметем.
Что в итоге и было сделано.
Изгнанные из рая, лишившиеся дневки и бани, мы спешно покинули негостеприимную бывшую заброшенную турбазу, обретшую, наконец, своего хозяина.
В результате спешки понесли первый урон: Миша Сз забыл у костра свои стельки. Разбухший после первой грозы детектив Ирина оставила на крылечке – пусть частный собственник просвещается (я было этому обрадовалась, но оказалось – зря. На следующей стоянке мне пришлось восстанавливать в памяти и подробно пересказывать Ирине весь этот плоский сюжет - ей хотелось знать - кто убийца).
Поскольку планы наши кардинально переменились, было постановлено – плывем 12 км до первого порога, а там видно будет.
Больше всех пострадавший от грозы Миша Сз, сказал, что сегодня он грести не будет, а будет прямо на ходу сушить свои вещи. Поэтому я села на переднее сиденье, а Ирина переместилась на корму. Миша взгромоздился на мой спальник, заботливо упакованный на всякий случай уже в три мешка для мусора, и мы пошли по озеру Нюкки навстречу первому на маршруте (и в моей жизни) порогу.
Я старательно гребла, пытаясь на ходу исправлять выявленные накануне ошибки. Однако байду по-прежнему тянуло вправо, как будто она была беременная на правый борт. Миша сказал, что, по-видимому, отклеилась одна из заплат, и на стоянке это надо будет проверить. Перед первым мостом у выхода в очередной маленький кусочек реки Кереть мы обнаружили, что опять значительно оторвались от ката с каяком, и решили подождать их, зачалившись к безымянному островку посреди озера.
Почти идеально круглой формы скалистый островок с березками и соснами был покрыт черничником и брусничником. Грибов на нем не оказалось, зато, практически в его середине, зияла круглая воронка метра два глубиной и метра четыре диаметром, тоже заросшая черничником, но не осыпавшаяся. Подивившись такому прицельному бомбометанию, мы решили, что, наверное, целью его все-таки был не островок, а два моста, шоссейный и железнодорожный, расположенные далее по маршруту.
Подошедшим на каяке и кате Максу, Сергею и Мише Сп мы продемонстрировали воронку уже на правах хозяев острова. Вот, мол, какие у нас тут достопримечательности. Однако оказалось, что наши достопримечательности "гостей" интересуют мало. Их больше волнует вопрос еды. Они бы не прочь опять перекусить, чем бог подаст, тем более что плыть еще долго.
Поскольку "кенгуру" с консервами и гермопакет с хлебом все также путешествовали в нашей байде, вопрос перекуса решился достаточно просто: банка шпротного паштета и буханка хлеба.
Только вот воды у нас с собой не было. Столь поспешные сборы не позволили нам затариться бутылками с чаем.
Сергей этим был очень огорчен. Пить воду из озера он отказывался категорически, хотя вопрос этот дебатировался не в первый раз. Я ссылалась на авторитет моего приятеля, посещавшего эти места в 1983 году, а также снабдившего меня гермопакетами и отсоветовавшего брать фонарик. Подтвердивший, таким образом, свою компетентность по вопросам нашего похода, мой приятель утверждал, что воду из озера пить можно. Специально поднятый перед аборигенами (при уходе с бывшей заброшенной турбазы) данный вопрос получил положительный ответ. Они, мол, эту воду пьют. Но Сергей стоял на своем - он не доверяет большим водоемам, вот если бы маленький ручеек, тогда другое дело...
Пришлось ему съесть свой бутерброд всухомятку, что, правда, не помешало ему, (при поддержке Миши Сп и Макса) осведомиться, а нельзя ли вскрыть еще одну банку шпротного паштета?
Мы с Ириной ответили твердым "нет", поскольку в день к обеду полагается, согласно раскладке и Верочкиным инструкциям, только одна банка, а ее они уже съели. Мало того, теперь они еще и к супу по бутерброду уже не получат - все по той же причине.
Подавив голодный бунт в зародыше, мы утащили "кенгуру" и мешок с хлебом в байдарку и поскорее погребли к мосту, пока нас не взяли на абордаж (наш третий член экипажа, Миша Сз, претензий на вторую банку паштета не предъявлял).
Проход под обоими мостами мы с Ириной совершили удачно, хотя это был мой первый опыт прохождения узостей, да еще по мелководью, с торчащими камнями. Потом мы еще прошли быстринку в протоке между берегом и небольшим островком, что оказалось вообще приятно – не надо было так упираться веслом, байду просто понесло течением. Я, было, сильно возгордилась, но тут мы неожиданно сели на камень. Не успела я опять же сильно по этому поводу распереживаться, как с камня мы снялись, поотталкивавшись веслами, и пошли дальше.
Ирина занялась изучением карты, весло у нее взял Миша. С ним грести мне еще вчера понравилось больше (может потому, что у него опыта было больше, и он с бОльшим успехом компенсировал мои промахи). Так что я расслабилась и, увидев первую в этом походе громадную коричневую стрекозу, заверещала от восторга. Привлеченный моими возгласами Миша тоже отвлекся на летающее чудо.
Мы бы долго еще на нее любовались, но тут Ирина, подняв голову от карты, увидела, что плывем мы прямо на большой камень у правого берега, и быстренько вернула нас к действительности.
Шли мы весело. Кат с каяком сильно от нас не отставали. Макс уже приноровился к своей коробчонке и бодро шлепал веслом, кокетливо повиливая коротеньким хвостом каяка. Карту похода он положил прямо перед собой на корпус, по ходу дела корректируя наше продвижение. При вхождении в озеро Петриярви он нагнал нашу байду и подал мне букетик из трех настоящих водяных лилий, что опять привело меня в восторг. Они были такие нежные, красивые, и казалось, что прямо сейчас я найду в них настоящую Дюймовочку.
Однако доставание лилий закончилось для Максовой карты плачевно. Он ее просто смахнул с корпуса, а заметил это гораздо позже, когда пришла пора снова в нее взглянуть. Тут я припомнила, что метров за 200 до нынешнего места я видела плывущий прямоугольный кусок, как мне показалось, картона и еще подумала – небось, с моста какие-то уроды сбросили, речку засоряют.
Макса погнали искать карту, велев без нее не возвращаться. Однако все его поиски оказались напрасны, и вернулся он не солоно хлебавши.
Тут выяснился еще один сюрприз со стороны нашего руководителя. Миша Сз внезапно обозвал себя дураком, так как только что вспомнил, что у Макса зрение –5,5, и, естественно, что углядеть в воде карту он просто не мог.
Да, подумала я, вот уж точно экзотик: ходить на каяке по порогам, не умея плавать и практически ничего не видя – воистину он оправдывает свое прозвище "Безумный Макс".
По озеру мы шли при сильном попутном ветре (как оказалось, первый и последний раз за весь маршрут: впоследствии при всех направлениях нашего движения ветер дул только "в морду"). Волнение было достаточно большое, кат шел быстро, но кренился на один бок, ибо загрузили его неравномерно.
Мы по-прежнему загребали все время вправо. Миша Сз сказал, что у нас с Ириной завтра будут болеть правые руки, ибо чтобы выровнять байду, приходилось все время упираться правой лопастью (надо сказать, что все мои ожидания болей в плечах и руках не оправдались – ничего за время похода у меня так и не заболело, а я всегда считала, что руки у меня слабые, да и нагрузка была непривычная).
Семь километров по озеру, и еще два по очередному кусочку Керети до первых безымянных порогов мы прошли часа за два и около пяти вечера, наконец, услышали характерный шум. Это звучал порог.
Мнения опять разделились. Часть народа хотела сразу же эти пороги пройти и делать стоянку уже после порогов. "Осторожный" руководитель настаивал на их предварительном просмотре. Часть народа хотела есть и требовала стоянку перед порогами. После долгих дебатов на воде, пришли к консенсусу. Становимся метров за 300 до первого порога, кто хочет, идет его смотреть, а остальные разбивают лагерь. У нас еще не все готово. Эти полдня тратим на подготовку снаряжения, а завтра встаем пораньше, собираемся и в 11 утра идем штурмовать пороги.
Место стоянки было просто отличное, среди сосен и мха, уже обжитое туристами, о чем свидетельствовали кострище и чьи-то черные носки, валяющиеся возле него. (В дальнейшем, с завидной регулярностью мы непременно находили на очередной стоянке очередную пару брошенных черных носков). Сергей поставил палатку, привязал к трем деревьям веревку, которую тут же завесили не досушенными на турбазе вещами.
Развели костер, приладили над ним мою счастливо найденную палку, и стояночная жизнь закипела. Пока грелась вода на суп, мы успели выкупаться и даже помыть головы, потом приготовили еду.
Меню совмещенного обедоужина у нас было такое:
1) куриный рисовый суп, загущенный рисом и заправленный куриным же бульонным кубиком (Ирина очень удивила меня, попросив дать ей откусить кусочек сухого бульонного кубика. Впоследствии, она это делала постоянно, так что супы отныне заправлялись у нас бульонными кубиками с традиционно отгрызенными Ириной уголками);
2) свежая капуста, тушенная с луком, морковкой и грибами, найденными Мишей на турбазе;
3) картофельное пюре;
4) чай с лимоном и халвой (предоставленной Сергеем).
Все это называется - скромная походная пища. Чтоб мы все так в цивилизованной жизни питались.
После еды немного полежали. Далее народ занялся кто чем. Часть народа сплавала к порогу. Вернулись несколько озадаченные, но я старалась к их разговорам на эту тему не прислушиваться и порог смотреть не пошла.
Завтра уж все и увижу. Зачем себя на ночь пугать.
Миша Сз, на сей раз сохранивший червей, пошел ловить рыбу. Макс с Мишей Сп и Сергеем решили-таки устроить баню и начали складывать из камней пирамидку под тентом (палаткувместо тента покрыли пленкой).
К собранным мною ягодам народ насобирал вокруг стоянки еще столько же для компота.
А что было дальше, я знаю только по рассказам, так как пошла спать, ибо завтра, как я помнила, подъем должен был быть ранний.
Пока я спала, народ переделал уйму дел. Ирина сварила много компота из черники, так что осталось еще и для затаривания в бутылки. Мужики все-таки устроили баню, причем камни поливали настоем багульника с можжевельником. У Миши Сз от него закружилась голова, и ему это не понравилось, а Макс был в восторге. Миша Сп и Сергей также отзывались об этом мероприятии весьма положительно. Ирина в этом безобразии участия не принимала, зато ее обязали увековечить сей первый опыт в веках. И она старательно снимала процессию мужиков, выбегающих гуськом из-под тента к реке (эти кадры также пропали).
Угомонился народ очень не скоро, поэтому никакого раннего вставания, естественно, не получилось.
Кстати, как народ закладывался в палатку, я не помнила, так как спала. Но, проснувшись утром, обнаружила, что Макс лежит поперек палатки в головах за поддерживающей стойкой, а вдоль палатки пятеро нас вполне поместилось. Так что проблема размещения шестерых в одной палатке была, наконец, решена.
Миша Сз, в ту же ночь, удачно порыбачил, поймал 18 рыбешек (в основном плотва и окуньки), так что на завтрак у нас была жареная рыбка с отварным рисом.
После завтрака народ взялся за сборы и подготовку.
Макс сел шить юбку, затребовав у меня как можно более прочные нитки. Шил он долго и старательно, но нитки, в результате, оказались прочнее прорезиненной ткани, предназначенной для юбки.
После нескольких часов мучений Макс решительно разодрал все сшитое, заявив, что придумал, как сделать всё быстрее и проще. Отныне перед каждым порогом он долго и старательно прилаживал этот кусок ткани в виде фартука, чтоб после первой же бочки чалиться к берегу и выливать из каяка немереное количество воды.
Сергей срубил осинку, предназначив ее для мачты, ошкурил и каким-то образом укрепил ее посередине и спереди катамарана. К ней приладил поперечную, свободно болтающуюся палку, обмотанную белой тряпкой. Это и был парус, который он сшил еще в Калуге по книжке.
Первое Серегино творение вышло, по его же словам, не очень удачными, и под парусом походить катамарану практически не пришлось, как из-за неблагоприятного ветра, так и из-за довольно хлипкой мачты (первый же порыв попутного ветра преобразил ее в вопросительный знак, но это было уже гораздо позднее).
Миша Сз с Ириной взялись устранять кривобокость нашей беременной буренушки, которая все время упрямо отклонялась вправо, как бы спеша пристать к берегу и попастись.
Они приклеили на место отошедшую полоску резины (заплатку), которых на этом днище было несчитано. Ирина пришила резиночки к брезентовому верху байды и я, наконец, поняла, зачем все это было нужно. Оказалось, что к этим резиночкам резиночками же привязывались те самые синие куски пластика, над которыми она трудилась в поезде. При прохождении порога эти куски служили фартуками, предохраняющими (как оказалось, вообще-то, не очень) байду от воды.
Миша Сп с Сергеем решили больше не раздражать Макса и сделали на катамаране сидушки. До сих пор они гребли, вальяжно вытянув перед собой ноги, а пороги полагается проходить в канойной стойке - на коленях, причем каждое колено прихватывается петлей из широкой ткани.
Тут же выяснилось, что доски от сарая были прибиты к раме ката не там, где им полагалось находиться, а как раз под их голенями, что создавало определенный дискомфорт. Но отрывать их и прибивать по новой не решились, опасаясь заодно пробить гвоздями и баллоны.
Времени все эти приготовления заняли много.
В 11, естественно, никто не вышел, более того, никто даже и не думал собираться.
Мы, в обычной своей манере, расползлись по стоянке, захламив своими шмотками все видимое пространство. Не вышли мы ни в 12, ни в 13, ни в 14...
Пришлось мне снова разжигать костер и варить очередной суп с очередными бутербродами, на сей раз, по-моему, со свиным паштетом.
Погода все время стояла великолепная. И комары, по-прежнему, особо сильно не докучали. Зато атмосфера в компании была какая-то натянутая.
Макс пояснил мне, что Миша Сз, после вчерашнего просмотра порога, опасается идти его вместе с Ириной.
Порог, по словам Макса, всех смутил, народ его побаивается. У Ирины опыта маловато для такого порога, тем более все помнят, что она сделал с Мишиной байдаркой на Калужке.
Ирина по этому поводу обижается. Макс сам не знает, как он пойдет этот порог. А наши катамаранщики, естественно, вообще еще ни разу на кате порогов не ходили, хотя как раз кату-то опасаться особо и нечего. Кат прет, как танк, он его пройдет легко.
Запугал он меня этим порогом так, что, не увидев еще его воочию, я нарисовала себе в уме нечто совсем уж невообразимо страшное. И куда, думаю, меня понесло, сидела бы себе дома, смотрела бы новый телевизор...
Наконец, в половине четвертого (!) мы снялись со стоянки и пошли штурмовать этот самый порог. Байдарку разгрузили максимально, привязав к ней все синие фартуки, а все что шло на ней, было привязано веревочками внутри байдарки. Народ понадевал спасжилеты, каски были наготове, так же как и фотоаппараты.
По мере приближения к порогу, шум становился все громче. Я задумывалась все крепче.
Высадившись на правом берегу, мы торжественно прошествовали до источника шума. Разочарование, которое я испытала, описанию не поддается.
И вот это называется порог?
Ну, течет себе вода и течет, ну да, быстро, ну еще камни тут встречаются, ну шумит она при этом, но таких картин в горах за свою жизни я насмотрелась немало. Как известно, в горах других рек просто не бывает – они там все быстро текут и все среди камней. Я всегда любила посидеть на берегу такой вот речушки, как завороженная глядя на струи, буруны, волны. Плавать, правда, мне по таким рекам не приходилось, но, как я уже говорила, воды я не боюсь, я с ней дружу.
Народ же был настроен очень серьезно. Второй и третий пороги находились на не очень большом расстоянии друг от друга. Причем у третьего порога имелось собственное имя: "Кривой I".
У второго порога на противоположном от нас берегу стоял лагерь, с кучей детишек, которые плескались в тихой заводи после порога. Завидев нашу процессию в спасжилетах, дети принялись кричать: "Не бойтесь, идите, здесь безопасно!"
Третий порог был длинный, изгибался (потому и Кривой), и там мне показали, как выглядит шивера – это оказалась вообще просто быстро текущая среди камней на достаточно продолжительном расстоянии вода.
После осмотра стали решать: в каком порядке кто идет. Для страховки, оказывается, сначала проходит кат, который после порога зачаливается и стоит там с "морковкой" наготове. ("Морковка" представляет собой красный мешочек с карабином, чем-то утяжеленный, но плавающий, с привязанной к нему длинной веревкой. В случае надобности он кидается тому, кому надо, а потом вытаскивается на берег вместе с человеком или плавсредством, смотря по обстоятельствам.) Затем идет байдарка, потом уже каяк с Максом.
Все эти проходы фотографируются Максу для отчета. Поэтому на всех должны быть шлемы и спасжилеты, иначе эти фотографии в тур клубе показывать будет нельзя.
Посмотрев пороги еще раз, Миша Сз своего решения не переменил – он идет порог вместе с Мишей Сп, после того, как тот вернется с катамарана.
По этому поводу Ирина попробовала устроить сидячую забастовку – уселась прямо на тропинке и категорически отказалась подниматься.
Назревал первый скандал.
Когда Ирину совместными усилиями от тропинки оторвали, я сказала Максу, что уступаю Ирине свое место на кате, ведь иначе получается, что наш первый порог Ирина по воде вообще не пойдет. А у нее прав на это больше, чем у меня.
После этого, заполучив инструкции по пользованию фотоаппаратом, я встала у первого порога и приготовилась запечатлевать исторический момент для истории.
Все прошло как по маслу. Кат, с Ириной посередине в обнимку с мачтой, величаво прошествовал, едва качнувшись, по самой середине слива, потом два Миши в спасжилетах и касках очень сосредоточенно вошли в струю, которая выплюнула их, даже не замочив, как следует.
Я старательно запечатлевала эти моменты (кадры опять же не сохранились, кроме байды и каяка, снятых Сергеевой мыльницей).
Пока особых ощущений форсирование порогов у меня не вызвало.
Мы ждали Макса. Ждать пришлось долго – он привязывал фартук.
Наконец появился и Макс. Порог на фоне его коробчонки смотрелся уже внушительнее, мы затаили дыхание, но ничего особенного не произошло. Макс "на цыпочках" обошел основную клокочущую струю и даже на стояках не покатался. И вот этим меня так пугали?
Воодушевленный успехом Миша Сз решил, что теперь можно и Ирине дать попробовать, так что место на кате освободилось, и второй порог мы прошли уже все: кат, со мной в качестве пассажира, потом байда с Мишей Сз и Ириной, потом Макс. Особых ощущений мой первый порог мне не доставил. Просто было приятно покачаться на волнах. Я сидела, свесив ноги, и стоячие волны лизали мне пятки в босоножках (ботинки еще не просохли, а в сапогах было жарко).
Миша Сп и Сергей пока никак не могли договориться – кто же будет капитаном ката на порогах. Потом решили командовать по очереди – один порог Сергей, следующий – Миша. В мою же задачу входило высматривать камни на шиверах, раз уж я так высоко сижу и далеко гляжу.
Ирина с Мишей Сз прошли второй порог легко и, я бы сказала, непринужденно. Макс принял во внимание наше разочарование его первым проходом и второй порог преодолел эффектнее.
Подойдя к началу бочки, он неожиданно дал задний ход, развернулся и пошел вверх по течению. Зрители затаили дыхание. Наконец Макс развернулся, замахал веслом и с разгону свалился прямо в бочку. Это было уже красиво, правда, перед третьим порогом пришлось сливать из каяка воду.
Третий порог шли в том же порядке. После фотографирования на бочке (эти кадры пропали) кат скрылся за поворотом (порог-то Кривой), и тут, наконец, произошло хоть что-то.
Не помню, кто был капитаном на этот раз, но на шивере кат задел баллоном камень, и его начало разворачивать. Миша Сп и Сергей погребли не в такт и не в ту сторону, кат развернулся окончательно и поплыл по течению задом.
Его быстренько наставили на путь истинный, а я испытала новые ощущения.
Байда прошла порог и шиверу спокойно. А про Макса у меня в поминальничке записано "Макс елозил на камне". Но что это было – уже не вспомню, ибо не видела. И никто теперь тоже не вспомнит.
Планировалось в этот день дойти до порога под названием Мураш, про который, еще его в глаза не видя (только на фотографиях в тур клубе), Макс уже рассказывал всякие ужасы.
В описании было сказано, что этот порог уже третьей категории (наши первые были двоечными), длинный, с изгибами, мощной шиверой и пр. и пр.
В одном из описаний настоятельно рекомендовалось проходить его до 14 часов, поскольку потом вода бликует, и ничего не видно.
До него было еще 25 км, три озера и четыре небольших порожка, единственным поименованным из которых был лишь порог Керчуг (да и то, скорее всего потому, что сразу после него начиналось озеро Керчуг).
Путь предстоял долгий, поэтому, пересадив меня в байду, флотилия резво тронулась в путь.
Миновав очередной кусок Керети, мы вошли в озеро Долгое, непонятно почему так названное. На наш взгляд, расположенное впереди по маршруту озеро Травяное гораздо больше по форме и длине этому названию соответствовало.
Правда, потом мы согласились, что в этом названии смысл был.
Наша двухкилометровка не давала никакого представления о его форме и размерах. Мы блуждали по нему в поисках выхода и друг друга часа три, потеряв кучу времени и нервов.
Наша байда, лишившись беременности по правому борту, бодро уходила вперед. Кат, на который сгрузили и наши с Мишей Сз рюкзаки, шел тяжело и безнадежно отставал. Макс то пытался идти рядом с катом, то нагонял нас, то просто терял нас всех из виду.
Ветер все время дул в лицо, волнение на озере было большое, благо хоть погода все еще стояла прекрасная, хотя небо уже заволакивали цирусы (что, как известно, предвещает перемену погоды).
Потеряв в очередной раз из виду и кат, и каяк, мы причалили к большому острову в центре озера. Согласно карте огибать его следовало справа, а карта под рукой была только у нас (Макс свою утопил, а на кате она была запакована с рюкзаками).
Остров был низинный, болотистый, комары на нем жили именно те, которыми меня стращали еще в Калуге. Грибов на нем не было, зато мы там насмотрелись на великолепные заросли хвоща, прямо какое-то зеленое воздушно-перистое море, из которого торчали чахлые полумертвые ели. Черника же на этом острове была еще зеленая. Проторчали мы там с полчаса, пока к нам не пришел злой, как черт, потерявший всех и вся, Макс и не устроил нам выволочку.
Слева от острова, наконец, показался кат, мы пошли к нему, чтоб вернуть его на правую сторону, но кат идти через озеро отказался.
В результате, остров обходили слева, по более длинному пути. Карта опять не соответствовала действительности: левая протока оказалась раза в четыре длиннее, чем обозначено на карте.
Ветер по-прежнему дул навстречу. Был уже девятый час вечера, а мы все еще находились в этом Долгом озере, километров за 18 от заветного Мураша.
Слева по борту на высоком скалистом берегу была отличная, но, к сожалению, уже занятая стоянка. Печально посмотрев на нее, байда продолжила путь и вышла, наконец, в очередной кусок Керети.
Кат все еще из-за поворота не показывался. Мы зачалились к правому берегу и Миша Сз пошел искать чернику. Берега у реки были такие же низкие и болотистые, как и у того острова, где нас попытались съесть комары. Тут они тоже водились в неописуемом количестве и сразу набросились на нас с Ириной, чтобы мы не сомневались – здесь Карелия.
Бросив Мишу на берегу, мы отплыли с Ириной на середину реки, где дул ветер и комаров практически не было. То ли течения в реке не было вовсе, то ли она, против всех правил, не вытекала, а втекала в озеро, но нас стало сносить назад.
Мирно дрейфуя, мы принялись обсуждать, что же теперь делать.
Кат к этому времени только-только замаячил на горизонте, не дойдя еще даже до скалистого мыса со стоянкой. До нас ему пилить, как минимум, полчаса. До Мураша, при такой скорости движения ката, сегодня мы явно не доберемся. Лучше всего вернуться назад, пристать к чужой стоянке, а завтра с утра быстренько добраться до Мураша, может быть, даже еще и до 14 часов.
Узрев вдалеке у противоположного берега Макса, мы начали зазывать его к себе. Макс выслушал нас без энтузиазма и сказал, что ему все "сугубо фиолетово", можем делать, что хотим. Похоже, он устал махать веслом против волн, и, разозлившись на наш несобранный коллектив, от руководства отстранился.
Мы с Ириной отправили Макса назад к кату, который тем временем дошел до скалистого мыса, и пошли назад за Мишей Сз.
Потом нам пришлось немного вернуться еще назад - за веслом, которое Миша почему-то не взял с собой на поиски черники, а бросил где-то на берегу.
Снова направились к озеру. Кат, однако, не остался ждать нас у мыса, а упрямо шел к нам через волны.
Встретились мы у самого начала Керети. И тут выяснилось, что экипажу ката до смерти надоело махать веслами, таща все наши пожитки, он устал, хочет есть, поэтому требует стоянки здесь и сейчас, и больше с места никуда не тронется.
Макс безучастно покачивался в своем каяке метрах в пятнадцати от места нашей встречи и в разговоре участия не принимал.
Все наши доводы, что становиться здесь просто негде, вокруг сплошные болота с комарами, Мишей Сп и Сережей не воспринимались. Голодный экипаж был глух к доводам разума, но отнюдь не нем.
В нашу свару вмешался Миша Сз, до сих пор не высказывавший своего мнения по поводу нашей с Ириной идее вернуться на скалистый мыс.
У него было другое предложение. До озера Керчуг по реке всего 4 км. Надо взять кат на буксир, как в прошлом году брали плот, дотащить его по этому тягуну до порога, порог пройти, а стоянку делать на озере, там, наверняка, есть подходящие места. Назад же возвращаться – только время терять.
Подумав, мы с Ириной это предложение поддержали.
Кат протестовал.
Макс буркнул нечто невразумительное, что каждый понял по-своему.
Кат услышал в этом бурчании одобрение немедленной стоянки.
Мы же предпочли услышать одобрение идеи буксировки ката.
В конце концов, байда взяла верх – нас все-таки было трое против двух, да к тому же, именно мы шли на жертвы: тянуть за собой кат – не самое приятное занятие на свете (я это тоже потом попробовала и подтверждаю).
Кат привязали веревкой за переднюю жердь, и наш караван тронулся по уже многократно пройденному нашей байдой отрезку реки.
Некоторое время царили тишина и спокойствие. Мы медленно, но верно продвигались вперед и даже уже снова дошли до того места, откуда Миша отправился в лес за черникой.
Но тут Сережа решил, что веревку мы привязали неправильно (не точно посередине жерди), поэтому мы тянем кат под углом, что затрудняет движение.
Караван остановился. Веревку отвязали, привязали обоими концами к краям жерди, а середину, завязав петлей, прикрепили к байде. Веревка стала вдвое короче, и кат практически сел нам на пятки. Любое отклонение ката в сторону тащило за собой и байду. В результате, идти стало совсем невыносимо.
Но за время этих "перевязываний" нас снова отнесло на порядочное расстояние к озеру. Поэтому, в четвертый раз достигнув того места, откуда Миша пошел искать чернику, байда решила, что пятого раза она уже не переживет, и, мужественно преодолевая трудности, потащила кат к порогу.
К порогу вышли в половине одиннадцатого.
Посмотрели, не ужаснулись, постановили - проходить.
Решив завершить день ударно, я запросилась в байдарку. Если уж я сегодня впервые увидела пороги, впервые прошла их пассажиром на кате, так дайте же мне для достойного завершения дня, опять же впервые, пройти хоть один порог как полагается: в байдарке и с веслом.
Просьбу мою уважили. Ирину пересадили на кат, на меня напялили шлем, что я еще стерпела, но надевать спасжилет я отказалась категорически (по-моему, в этот день ни разу не закапризничал только Миша Сз).
В конце концов, дабы не портить Максу отчет в тур клубе, я нацепила на грудь Иринину розовую сидушку, решив, что издали, да еще при заходящем солнце, она вполне сойдет за спасжилет оригинального дизайна.
Кат, легко миновав порог, ждал нас у входа в озеро.
Поскольку опыта хождения порогов и "чтения воды" у меня не было никакого, Миша Сз решил сесть вперед, чтобы загодя усматривать камни, а меня поместили на капитанское сиденье - сзади.
Однако у Миши тоже была небольшая близорукость (хотя и не такая, как у Макса), освещение оставляло желать лучшего (а, как известно, с падение освещенности у близоруких зрение падает очень сильно), поэтому камней-то он как раз и не видел.
Но это выяснилось только потом, а пока мы смело направили байду в стремительный поток.
Было весело, байда, изгибаясь, покачалась на небольших стояках (порожек был совсем небольшой), а потом был маленький кусочек шиверы, где мы вдруг начали царапать днищем и бортами по разным камням. Мне сзади ничего видно не было, я только ощущала, как байда натыкается на очередной камень, тормозит, потом мы от него отпихиваемся, чтоб тут же зацепить следующий.
Пока мы так ковырялись, нас догнал Макс в каяке. Так что в кадр кату, фотографировавшему нас на выходе из порога, мы попали вместе.
Зря я нацепляла на грудь сидушку – эту фотографию показывать в тур клубе, однозначно, было нельзя (увы, и этот кадр пропал).
Взяв снова кат на привязь, пошли по правому берегу Керчуга, отыскивая место, где можно было бросить кости. П
Прошли уже почти все озеро, но место все не находилось.
Отвязав кат, байда снова ринулась на поиски. На одном крохотном мысочке, площадью не более моей гостиной, я углядела меж деревьями пустое пространство, на котором, по моим расчетам, палатка должна была поместиться.
Миша Сз в моих расчетах усомнился, но подошедший на кате Сергей меня поддержал. Единственное, что его смущало: мысок представлял собою скалу, покрытую пятисантиметровым слоем мха, куда же забивать колышки растяжек? После нескольких неудачных попыток, согнув пару алюминиевых колышков, Сергей просто загнал остальные под мох. И ничего - палатка прекрасно простояла всю ночь, а собирать ее поутру было проще простого.
Решили по стоянке не расползаться, распаковать только самое необходимое, а утром встать пораньше (!) и побыстрее отправиться к Мурашу. Ограниченные размеры стоянки, впрочем, и не дали бы нам далеко расползтись. Это была наша самая крошечная и уютная стоянка за весь маршрут.
20 июля
Споры по поводу стоянки. Заброшенная турбаза. Обещание дневки. Ночлег в сауне. Разнообразные находки. "С чужого коня посреди грязи долой". Перекус на разбомбленном острове. Пить или не пить – вот в чем вопрос. Первые мосты, камни, быстрины. Злонамеренная стрекоза. Руководитель топит карту. Споры по поводу стоянки.
Споры по поводу стоянки. Заброшенная турбаза. Обещание дневки. Ночлег в сауне. Разнообразные находки. "С чужого коня посреди грязи долой". Перекус на разбомбленном острове. Пить или не пить – вот в чем вопрос. Первые мосты, камни, быстрины. Злонамеренная стрекоза. Руководитель топит карту. Споры по поводу стоянки.
К часу ночи вышли в озеро Нюкки. Согласно всем описаниям и карте турбаза должна была находиться на правом берегу, однако сначала мы заметили какие-то строения как раз на левом. Про эти строения нигде сказано не было. Подумали и пошли налево, но, выйдя на середину озера, наконец, заметили что-то такое и по правому борту. Решили следовать запланированным маршрутом.
Когда мы уже выгребали к берегу, начался очередной дождь, хотя уже и без молний. Обсохнуть мы так и не успели, поэтому падающая сверху вода на данный момент нам была уже "по барабану". Только было очень холодно, в ботинках хлюпало, и мечталось лишь об одном – достать поскорее рюкзак, вытащить из него сухие вещи, и желательно сделать это все под каким-нибудь кровом.
Мечталось-то об этом всеми, но, оказалось, что у каждого были свои соображения – как этого достичь. Прямо на удобной лужайке на берегу стояло 4 палатки, на берег были вытащены байдарки и свободного места рядом было не очень много. Становиться вплотную к чужому лагерю, тем более, не пообщавшись предварительно с хозяевами стоянки, не хотелось. Но хозяева уже все спали, даже не выставив дежурных. С другой стороны, более удобного места поблизости видно не было, а дождь усиливался. Экипаж байды стоял за то, чтобы все-таки плюнуть на вежливость и ставить палатку прямо тут и прямо сейчас. Экипаж ката, невзирая на дождь, желал сначала обследовать видневшиеся сквозь деревья домики. Байду смущало, что наличие домиков не помешало хозяевам становища разбить палатки на берегу. Кат возражал, что, может, они вот такие вот извращенцы и просто не желают спать под крышей. А у нас все вещи мокрые и сушить их лучше не на мокрой траве и не под дождем. В конце концов, кат был поддержан каяком, и тройка отправилась на разведку, а мы остались сторожить уже вытащенные из байды вещи.
Миша Сз сокрушенно разглядывал свой насквозь промокший рюкзак, некстати вспомнив, что спальник в нем ни в какой мешок запакован не был. Я обнаружила прореху на упаковочном мешке своего рюкзака и гадала, какая часть вещей промокла, а какая осталась сухой. Двойная защита моего спальника, на первый взгляд, была в сохранности. Ирине разглядывать было нечего, поскольку ее рюкзак был все еще упакован на кате. Она просто молча курила, дрожа под дождем в своем мокром тоненьком капроновом костюме.
Отсутствовала тройка минут 15, показавшихся нам вечностью. Зато вернулись они решительные и довольные. Это, действительно, была та самая заброшенная турбаза, правда, часть домиков была закрыта на замок, но они нашли два дома, с настежь распахнутыми дверями, в которых никого не было. Кат перегнали по воде поближе к причалу у одного из домов, мы перетащили наши вещи по суше и принялись решать – какой из домов нам больше подходит. И там и там было чисто, никакой заброшенности и захламленности не наблюдалось. Один домик оказался маловат и подозрительно обжит – в нем стояли кровати, на их спинках висели одеяла, в кладовке стояли сапоги, швабры, веники. Второй был гораздо просторней, кроватей в нем не наблюдалось, зато пол в большой комнате был застелен ковролином, там же был камин, два стола, несколько стульев. Еще стулья стояли на обширной застекленной веранде и в какой-то маленькой комнатке без окон.
Застекленная веранда с крылечком под крышей решила дело, и мы бросились обживать наше неожиданное пристанище. Первым делом, естественно переоделись. Ощутив, наконец, на себе сухое и теплое, я испытала прямо-таки неземное блаженство. Сережа натянул на веранде веревку, которую мы тут же завесили мокрыми вещами, а что не поместилось, раскидали по спинкам стульев, которых тут было странно много. В конце концов, мы расползлись со своими вещами по всему дому, как ранее в вагоне и на берегу Плотичного озера.
В процессе обживания неожиданно выяснилось, что мы угодили не куда-нибудь, а прямо в сауну. Комната с ковролином и камином оказалась комнатой отдыха, маленькая темная комнатка со стульями – предбанником, дальше за дверью, совсем уж в полной темноте, скрывалась настоящая парилка. Народ пришел в восторг, а Макс пообещал, что завтра будет дневка: попаримся, помоемся, закончим техническое оснащение плавсредств (мачта на кат, юбка на каяк, резиночки на байду). А сейчас, поскольку уже два часа ночи, надо быстренько перекусить, чем бог послал, и завалиться спать. Так и сделали.
Бог нам в эту ночь послал бутерброды с рыбными тефтельками, чеснок с солью (от простуды) и водку (от нее же). Настроение у всех было прекрасное. Спираль от комаров тихо тлела на косяке двери, матовые стекла пропускали не очень много света, на нас была сухая одежда – короче, рай, если бы он существовал на самом деле, наверняка, должен был выглядеть именно так.
Проблему отсутствия сухого спальника у Миши Сз решили просто – у меня единственной спальник расстегивался полностью, так что мы расстелили его на две пенки, и укрылись моей широченной простыней, благо в домике было достаточно тепло. Ночь на ковролине прошла прекрасно, дежурных мы не выставляли (но поместимся ли мы все вместе в единственную палатку, я опять-таки не выяснила).
***
Проснувшись поутру, мы обнаружили, что небо чистое, солнце сияет вовсю, озеро приветливо под ним поблескивает, дрова для костра валяются неподалеку от кострища, короче, рай продолжается.
Поставив котелок на костер, мы с Мишей Сп даже искупались, благо у берега был замечательный песочек, хотя вода и была холодновата. Вернувшись к костру, мы увидели у нашего дома большой плакат, извещавший, что купаться здесь запрещено. Но было уже поздно, мы уже искупались.
На сей раз, я решила испробовать свои новые способности на пшенной каше. Как ни странно, она тоже получилась. А ели мы опять за столом, сидя на стульях – вот такой вот цивилизованный поход у нас получался. Все пребывали в благодушном настроении. Единственно, чего не хватало – цивильной деревянной будочки Валентины Петровны.
Пришлось действовать по принципу – девочки направо, мальчики налево. Как выяснилось, направление было выбрано неправильно. Именно "налево" Миша Сз нашел по дороге два молодых подосиновика, которые должна была найти я (ведь я так люблю собирать грибы).
Уверения Миши Сз, что он тоже любит это делать, меня не убедили. Это должны были быть именно мои грибы, и точка.
Поэтому, пока остальные занялись заготовкой дров для бани, я отправилась налево, но грибов больше не нашла. Зато, удалившись направо, я нашла еще более цивильную, чем у В.П. деревянную будочку (к ней даже вела выложенная досками дорожка), о чем тут же в голос и оповестила все окрестности.
Не останавливаясь на достигнутом, обуреваемая жаждой все-таки найти свой гриб, я отправилась по берегу дальше.
Отсутствовала я часа полтора. За это время я нашла изумительную палку от турника, которая проездила с нами почти весь наш маршрут (мы вешали на нее котелки над костром, и она даже не прогорела). Еще я наткнулась на заросли черники, которую, после некоторого размышления, решила не есть, а насобирать на компот. Набрав примерно пол-литра ягод, я, наконец, вернулась к сауне, чтоб обнаружить, что пропустила очередной ключевой момент.
Привлеченные, видимо, моими воплями по поводу будочки, к нам пожаловали аборигены. О том, что в глубине берега кто-то живет, мы догадывались и раньше – оттуда периодически раздавался собачий лай. Но идти знакомиться мы не собирались, нам и так хорошо было. Пришедшие же аборигены, в виде мужика и дамы, с этим не согласились и были решительно настроены доказать нам, что мы были не правы.
Всего этого я не видела и не слышала, застала лишь итог: дневка отменяется, собираемся и уматываем поскорее, покуда целы.
В процессе поспешных сборов недосушенных вещей мне пояснили, что, по словам аборигена, эти строения отныне считаются частной собственностью, и он их охраняет. Некто их выкупил и ремонтирует. Часть домов, а именно те, которые закрыты на ключ, уже отремонтированы. А сауну еще доводят до ума, одновременно ее используя. Час пребывания в сауне стоит 70 руб. А сегодня к 18-ти часам сюда ожидается приезд этого самого некто, желающего попариться в собственной баньке.
Группа, разбившая палатки на берегу, предварительно уважительно попросила на то разрешения у охранника, каковое он им на одну ночь и дал.
А мы, вандалы, варвары и пр. по - наглому вперлись в частный дом, загваздали сапогами ковролин (неправда, мы разувались перед входом), захламили всю территорию, и чтоб духу нашего тут через час не было. Вот в таком вот "аксепте", как сказал бы Выбегало…
Спорить наши не стали, принесли свои извинения, ссылаясь на то, что приплыли мы сюда поздней ночью, когда все уже спали, и будить кого бы то ни было, было неудобно. Перед этим мы попали в грозу, сильно промокли, ничего дурного мы не замышляли, дрова рубили исключительно для обеденного костра. Конечно же, мы сейчас же уйдем и за собой все уберем, и даже ковролин подметем.
Что в итоге и было сделано.
Изгнанные из рая, лишившиеся дневки и бани, мы спешно покинули негостеприимную бывшую заброшенную турбазу, обретшую, наконец, своего хозяина.
В результате спешки понесли первый урон: Миша Сз забыл у костра свои стельки. Разбухший после первой грозы детектив Ирина оставила на крылечке – пусть частный собственник просвещается (я было этому обрадовалась, но оказалось – зря. На следующей стоянке мне пришлось восстанавливать в памяти и подробно пересказывать Ирине весь этот плоский сюжет - ей хотелось знать - кто убийца).
Поскольку планы наши кардинально переменились, было постановлено – плывем 12 км до первого порога, а там видно будет.
Больше всех пострадавший от грозы Миша Сз, сказал, что сегодня он грести не будет, а будет прямо на ходу сушить свои вещи. Поэтому я села на переднее сиденье, а Ирина переместилась на корму. Миша взгромоздился на мой спальник, заботливо упакованный на всякий случай уже в три мешка для мусора, и мы пошли по озеру Нюкки навстречу первому на маршруте (и в моей жизни) порогу.
Я старательно гребла, пытаясь на ходу исправлять выявленные накануне ошибки. Однако байду по-прежнему тянуло вправо, как будто она была беременная на правый борт. Миша сказал, что, по-видимому, отклеилась одна из заплат, и на стоянке это надо будет проверить. Перед первым мостом у выхода в очередной маленький кусочек реки Кереть мы обнаружили, что опять значительно оторвались от ката с каяком, и решили подождать их, зачалившись к безымянному островку посреди озера.
Почти идеально круглой формы скалистый островок с березками и соснами был покрыт черничником и брусничником. Грибов на нем не оказалось, зато, практически в его середине, зияла круглая воронка метра два глубиной и метра четыре диаметром, тоже заросшая черничником, но не осыпавшаяся. Подивившись такому прицельному бомбометанию, мы решили, что, наверное, целью его все-таки был не островок, а два моста, шоссейный и железнодорожный, расположенные далее по маршруту.
Подошедшим на каяке и кате Максу, Сергею и Мише Сп мы продемонстрировали воронку уже на правах хозяев острова. Вот, мол, какие у нас тут достопримечательности. Однако оказалось, что наши достопримечательности "гостей" интересуют мало. Их больше волнует вопрос еды. Они бы не прочь опять перекусить, чем бог подаст, тем более что плыть еще долго.
Поскольку "кенгуру" с консервами и гермопакет с хлебом все также путешествовали в нашей байде, вопрос перекуса решился достаточно просто: банка шпротного паштета и буханка хлеба.
Только вот воды у нас с собой не было. Столь поспешные сборы не позволили нам затариться бутылками с чаем.
Сергей этим был очень огорчен. Пить воду из озера он отказывался категорически, хотя вопрос этот дебатировался не в первый раз. Я ссылалась на авторитет моего приятеля, посещавшего эти места в 1983 году, а также снабдившего меня гермопакетами и отсоветовавшего брать фонарик. Подтвердивший, таким образом, свою компетентность по вопросам нашего похода, мой приятель утверждал, что воду из озера пить можно. Специально поднятый перед аборигенами (при уходе с бывшей заброшенной турбазы) данный вопрос получил положительный ответ. Они, мол, эту воду пьют. Но Сергей стоял на своем - он не доверяет большим водоемам, вот если бы маленький ручеек, тогда другое дело...
Пришлось ему съесть свой бутерброд всухомятку, что, правда, не помешало ему, (при поддержке Миши Сп и Макса) осведомиться, а нельзя ли вскрыть еще одну банку шпротного паштета?
Мы с Ириной ответили твердым "нет", поскольку в день к обеду полагается, согласно раскладке и Верочкиным инструкциям, только одна банка, а ее они уже съели. Мало того, теперь они еще и к супу по бутерброду уже не получат - все по той же причине.
Подавив голодный бунт в зародыше, мы утащили "кенгуру" и мешок с хлебом в байдарку и поскорее погребли к мосту, пока нас не взяли на абордаж (наш третий член экипажа, Миша Сз, претензий на вторую банку паштета не предъявлял).
Проход под обоими мостами мы с Ириной совершили удачно, хотя это был мой первый опыт прохождения узостей, да еще по мелководью, с торчащими камнями. Потом мы еще прошли быстринку в протоке между берегом и небольшим островком, что оказалось вообще приятно – не надо было так упираться веслом, байду просто понесло течением. Я, было, сильно возгордилась, но тут мы неожиданно сели на камень. Не успела я опять же сильно по этому поводу распереживаться, как с камня мы снялись, поотталкивавшись веслами, и пошли дальше.
Ирина занялась изучением карты, весло у нее взял Миша. С ним грести мне еще вчера понравилось больше (может потому, что у него опыта было больше, и он с бОльшим успехом компенсировал мои промахи). Так что я расслабилась и, увидев первую в этом походе громадную коричневую стрекозу, заверещала от восторга. Привлеченный моими возгласами Миша тоже отвлекся на летающее чудо.
Мы бы долго еще на нее любовались, но тут Ирина, подняв голову от карты, увидела, что плывем мы прямо на большой камень у правого берега, и быстренько вернула нас к действительности.
Шли мы весело. Кат с каяком сильно от нас не отставали. Макс уже приноровился к своей коробчонке и бодро шлепал веслом, кокетливо повиливая коротеньким хвостом каяка. Карту похода он положил прямо перед собой на корпус, по ходу дела корректируя наше продвижение. При вхождении в озеро Петриярви он нагнал нашу байду и подал мне букетик из трех настоящих водяных лилий, что опять привело меня в восторг. Они были такие нежные, красивые, и казалось, что прямо сейчас я найду в них настоящую Дюймовочку.
Однако доставание лилий закончилось для Максовой карты плачевно. Он ее просто смахнул с корпуса, а заметил это гораздо позже, когда пришла пора снова в нее взглянуть. Тут я припомнила, что метров за 200 до нынешнего места я видела плывущий прямоугольный кусок, как мне показалось, картона и еще подумала – небось, с моста какие-то уроды сбросили, речку засоряют.
Макса погнали искать карту, велев без нее не возвращаться. Однако все его поиски оказались напрасны, и вернулся он не солоно хлебавши.
Тут выяснился еще один сюрприз со стороны нашего руководителя. Миша Сз внезапно обозвал себя дураком, так как только что вспомнил, что у Макса зрение –5,5, и, естественно, что углядеть в воде карту он просто не мог.
Да, подумала я, вот уж точно экзотик: ходить на каяке по порогам, не умея плавать и практически ничего не видя – воистину он оправдывает свое прозвище "Безумный Макс".
По озеру мы шли при сильном попутном ветре (как оказалось, первый и последний раз за весь маршрут: впоследствии при всех направлениях нашего движения ветер дул только "в морду"). Волнение было достаточно большое, кат шел быстро, но кренился на один бок, ибо загрузили его неравномерно.
Мы по-прежнему загребали все время вправо. Миша Сз сказал, что у нас с Ириной завтра будут болеть правые руки, ибо чтобы выровнять байду, приходилось все время упираться правой лопастью (надо сказать, что все мои ожидания болей в плечах и руках не оправдались – ничего за время похода у меня так и не заболело, а я всегда считала, что руки у меня слабые, да и нагрузка была непривычная).
Семь километров по озеру, и еще два по очередному кусочку Керети до первых безымянных порогов мы прошли часа за два и около пяти вечера, наконец, услышали характерный шум. Это звучал порог.
Мнения опять разделились. Часть народа хотела сразу же эти пороги пройти и делать стоянку уже после порогов. "Осторожный" руководитель настаивал на их предварительном просмотре. Часть народа хотела есть и требовала стоянку перед порогами. После долгих дебатов на воде, пришли к консенсусу. Становимся метров за 300 до первого порога, кто хочет, идет его смотреть, а остальные разбивают лагерь. У нас еще не все готово. Эти полдня тратим на подготовку снаряжения, а завтра встаем пораньше, собираемся и в 11 утра идем штурмовать пороги.
Место стоянки было просто отличное, среди сосен и мха, уже обжитое туристами, о чем свидетельствовали кострище и чьи-то черные носки, валяющиеся возле него. (В дальнейшем, с завидной регулярностью мы непременно находили на очередной стоянке очередную пару брошенных черных носков). Сергей поставил палатку, привязал к трем деревьям веревку, которую тут же завесили не досушенными на турбазе вещами.
Развели костер, приладили над ним мою счастливо найденную палку, и стояночная жизнь закипела. Пока грелась вода на суп, мы успели выкупаться и даже помыть головы, потом приготовили еду.
Меню совмещенного обедоужина у нас было такое:
1) куриный рисовый суп, загущенный рисом и заправленный куриным же бульонным кубиком (Ирина очень удивила меня, попросив дать ей откусить кусочек сухого бульонного кубика. Впоследствии, она это делала постоянно, так что супы отныне заправлялись у нас бульонными кубиками с традиционно отгрызенными Ириной уголками);
2) свежая капуста, тушенная с луком, морковкой и грибами, найденными Мишей на турбазе;
3) картофельное пюре;
4) чай с лимоном и халвой (предоставленной Сергеем).
Все это называется - скромная походная пища. Чтоб мы все так в цивилизованной жизни питались.
После еды немного полежали. Далее народ занялся кто чем. Часть народа сплавала к порогу. Вернулись несколько озадаченные, но я старалась к их разговорам на эту тему не прислушиваться и порог смотреть не пошла.
Завтра уж все и увижу. Зачем себя на ночь пугать.
Миша Сз, на сей раз сохранивший червей, пошел ловить рыбу. Макс с Мишей Сп и Сергеем решили-таки устроить баню и начали складывать из камней пирамидку под тентом (палаткувместо тента покрыли пленкой).
К собранным мною ягодам народ насобирал вокруг стоянки еще столько же для компота.
А что было дальше, я знаю только по рассказам, так как пошла спать, ибо завтра, как я помнила, подъем должен был быть ранний.
21 июля
Баня с можжевельником и багульником. Удачная рыбалка Миши Сз. Макс, наконец, шьет юбку. Сергей строит парус. Байде делают аборт. Расползлись по стоянке. Порог всех смущает. Обиженная Ирина. Запоздалый выход. Не так страшен черт... Все теряются. Комарино-хвощевой остров. Очередное блуждание по озеру в поисках реки. Макс ушел в себя. Бунт на кате. Победа байдарки. Кат на буксире. Совместный проход четвертого порога. Министоянка на озере Керчуг, по которой не расползлись.
Баня с можжевельником и багульником. Удачная рыбалка Миши Сз. Макс, наконец, шьет юбку. Сергей строит парус. Байде делают аборт. Расползлись по стоянке. Порог всех смущает. Обиженная Ирина. Запоздалый выход. Не так страшен черт... Все теряются. Комарино-хвощевой остров. Очередное блуждание по озеру в поисках реки. Макс ушел в себя. Бунт на кате. Победа байдарки. Кат на буксире. Совместный проход четвертого порога. Министоянка на озере Керчуг, по которой не расползлись.
Пока я спала, народ переделал уйму дел. Ирина сварила много компота из черники, так что осталось еще и для затаривания в бутылки. Мужики все-таки устроили баню, причем камни поливали настоем багульника с можжевельником. У Миши Сз от него закружилась голова, и ему это не понравилось, а Макс был в восторге. Миша Сп и Сергей также отзывались об этом мероприятии весьма положительно. Ирина в этом безобразии участия не принимала, зато ее обязали увековечить сей первый опыт в веках. И она старательно снимала процессию мужиков, выбегающих гуськом из-под тента к реке (эти кадры также пропали).
Угомонился народ очень не скоро, поэтому никакого раннего вставания, естественно, не получилось.
Кстати, как народ закладывался в палатку, я не помнила, так как спала. Но, проснувшись утром, обнаружила, что Макс лежит поперек палатки в головах за поддерживающей стойкой, а вдоль палатки пятеро нас вполне поместилось. Так что проблема размещения шестерых в одной палатке была, наконец, решена.
Миша Сз, в ту же ночь, удачно порыбачил, поймал 18 рыбешек (в основном плотва и окуньки), так что на завтрак у нас была жареная рыбка с отварным рисом.
После завтрака народ взялся за сборы и подготовку.
Макс сел шить юбку, затребовав у меня как можно более прочные нитки. Шил он долго и старательно, но нитки, в результате, оказались прочнее прорезиненной ткани, предназначенной для юбки.
После нескольких часов мучений Макс решительно разодрал все сшитое, заявив, что придумал, как сделать всё быстрее и проще. Отныне перед каждым порогом он долго и старательно прилаживал этот кусок ткани в виде фартука, чтоб после первой же бочки чалиться к берегу и выливать из каяка немереное количество воды.
Сергей срубил осинку, предназначив ее для мачты, ошкурил и каким-то образом укрепил ее посередине и спереди катамарана. К ней приладил поперечную, свободно болтающуюся палку, обмотанную белой тряпкой. Это и был парус, который он сшил еще в Калуге по книжке.
Первое Серегино творение вышло, по его же словам, не очень удачными, и под парусом походить катамарану практически не пришлось, как из-за неблагоприятного ветра, так и из-за довольно хлипкой мачты (первый же порыв попутного ветра преобразил ее в вопросительный знак, но это было уже гораздо позднее).
Миша Сз с Ириной взялись устранять кривобокость нашей беременной буренушки, которая все время упрямо отклонялась вправо, как бы спеша пристать к берегу и попастись.
Они приклеили на место отошедшую полоску резины (заплатку), которых на этом днище было несчитано. Ирина пришила резиночки к брезентовому верху байды и я, наконец, поняла, зачем все это было нужно. Оказалось, что к этим резиночкам резиночками же привязывались те самые синие куски пластика, над которыми она трудилась в поезде. При прохождении порога эти куски служили фартуками, предохраняющими (как оказалось, вообще-то, не очень) байду от воды.
Миша Сп с Сергеем решили больше не раздражать Макса и сделали на катамаране сидушки. До сих пор они гребли, вальяжно вытянув перед собой ноги, а пороги полагается проходить в канойной стойке - на коленях, причем каждое колено прихватывается петлей из широкой ткани.
Тут же выяснилось, что доски от сарая были прибиты к раме ката не там, где им полагалось находиться, а как раз под их голенями, что создавало определенный дискомфорт. Но отрывать их и прибивать по новой не решились, опасаясь заодно пробить гвоздями и баллоны.
Времени все эти приготовления заняли много.
В 11, естественно, никто не вышел, более того, никто даже и не думал собираться.
Мы, в обычной своей манере, расползлись по стоянке, захламив своими шмотками все видимое пространство. Не вышли мы ни в 12, ни в 13, ни в 14...
Пришлось мне снова разжигать костер и варить очередной суп с очередными бутербродами, на сей раз, по-моему, со свиным паштетом.
Погода все время стояла великолепная. И комары, по-прежнему, особо сильно не докучали. Зато атмосфера в компании была какая-то натянутая.
Макс пояснил мне, что Миша Сз, после вчерашнего просмотра порога, опасается идти его вместе с Ириной.
Порог, по словам Макса, всех смутил, народ его побаивается. У Ирины опыта маловато для такого порога, тем более все помнят, что она сделал с Мишиной байдаркой на Калужке.
Ирина по этому поводу обижается. Макс сам не знает, как он пойдет этот порог. А наши катамаранщики, естественно, вообще еще ни разу на кате порогов не ходили, хотя как раз кату-то опасаться особо и нечего. Кат прет, как танк, он его пройдет легко.
Запугал он меня этим порогом так, что, не увидев еще его воочию, я нарисовала себе в уме нечто совсем уж невообразимо страшное. И куда, думаю, меня понесло, сидела бы себе дома, смотрела бы новый телевизор...
Наконец, в половине четвертого (!) мы снялись со стоянки и пошли штурмовать этот самый порог. Байдарку разгрузили максимально, привязав к ней все синие фартуки, а все что шло на ней, было привязано веревочками внутри байдарки. Народ понадевал спасжилеты, каски были наготове, так же как и фотоаппараты.
По мере приближения к порогу, шум становился все громче. Я задумывалась все крепче.
Высадившись на правом берегу, мы торжественно прошествовали до источника шума. Разочарование, которое я испытала, описанию не поддается.
И вот это называется порог?
Ну, течет себе вода и течет, ну да, быстро, ну еще камни тут встречаются, ну шумит она при этом, но таких картин в горах за свою жизни я насмотрелась немало. Как известно, в горах других рек просто не бывает – они там все быстро текут и все среди камней. Я всегда любила посидеть на берегу такой вот речушки, как завороженная глядя на струи, буруны, волны. Плавать, правда, мне по таким рекам не приходилось, но, как я уже говорила, воды я не боюсь, я с ней дружу.
Народ же был настроен очень серьезно. Второй и третий пороги находились на не очень большом расстоянии друг от друга. Причем у третьего порога имелось собственное имя: "Кривой I".
У второго порога на противоположном от нас берегу стоял лагерь, с кучей детишек, которые плескались в тихой заводи после порога. Завидев нашу процессию в спасжилетах, дети принялись кричать: "Не бойтесь, идите, здесь безопасно!"
Третий порог был длинный, изгибался (потому и Кривой), и там мне показали, как выглядит шивера – это оказалась вообще просто быстро текущая среди камней на достаточно продолжительном расстоянии вода.
После осмотра стали решать: в каком порядке кто идет. Для страховки, оказывается, сначала проходит кат, который после порога зачаливается и стоит там с "морковкой" наготове. ("Морковка" представляет собой красный мешочек с карабином, чем-то утяжеленный, но плавающий, с привязанной к нему длинной веревкой. В случае надобности он кидается тому, кому надо, а потом вытаскивается на берег вместе с человеком или плавсредством, смотря по обстоятельствам.) Затем идет байдарка, потом уже каяк с Максом.
Все эти проходы фотографируются Максу для отчета. Поэтому на всех должны быть шлемы и спасжилеты, иначе эти фотографии в тур клубе показывать будет нельзя.
Посмотрев пороги еще раз, Миша Сз своего решения не переменил – он идет порог вместе с Мишей Сп, после того, как тот вернется с катамарана.
По этому поводу Ирина попробовала устроить сидячую забастовку – уселась прямо на тропинке и категорически отказалась подниматься.
Назревал первый скандал.
Когда Ирину совместными усилиями от тропинки оторвали, я сказала Максу, что уступаю Ирине свое место на кате, ведь иначе получается, что наш первый порог Ирина по воде вообще не пойдет. А у нее прав на это больше, чем у меня.
После этого, заполучив инструкции по пользованию фотоаппаратом, я встала у первого порога и приготовилась запечатлевать исторический момент для истории.
Все прошло как по маслу. Кат, с Ириной посередине в обнимку с мачтой, величаво прошествовал, едва качнувшись, по самой середине слива, потом два Миши в спасжилетах и касках очень сосредоточенно вошли в струю, которая выплюнула их, даже не замочив, как следует.
Я старательно запечатлевала эти моменты (кадры опять же не сохранились, кроме байды и каяка, снятых Сергеевой мыльницей).
Пока особых ощущений форсирование порогов у меня не вызвало.
Мы ждали Макса. Ждать пришлось долго – он привязывал фартук.
Наконец появился и Макс. Порог на фоне его коробчонки смотрелся уже внушительнее, мы затаили дыхание, но ничего особенного не произошло. Макс "на цыпочках" обошел основную клокочущую струю и даже на стояках не покатался. И вот этим меня так пугали?
Воодушевленный успехом Миша Сз решил, что теперь можно и Ирине дать попробовать, так что место на кате освободилось, и второй порог мы прошли уже все: кат, со мной в качестве пассажира, потом байда с Мишей Сз и Ириной, потом Макс. Особых ощущений мой первый порог мне не доставил. Просто было приятно покачаться на волнах. Я сидела, свесив ноги, и стоячие волны лизали мне пятки в босоножках (ботинки еще не просохли, а в сапогах было жарко).
Миша Сп и Сергей пока никак не могли договориться – кто же будет капитаном ката на порогах. Потом решили командовать по очереди – один порог Сергей, следующий – Миша. В мою же задачу входило высматривать камни на шиверах, раз уж я так высоко сижу и далеко гляжу.
Ирина с Мишей Сз прошли второй порог легко и, я бы сказала, непринужденно. Макс принял во внимание наше разочарование его первым проходом и второй порог преодолел эффектнее.
Подойдя к началу бочки, он неожиданно дал задний ход, развернулся и пошел вверх по течению. Зрители затаили дыхание. Наконец Макс развернулся, замахал веслом и с разгону свалился прямо в бочку. Это было уже красиво, правда, перед третьим порогом пришлось сливать из каяка воду.
Третий порог шли в том же порядке. После фотографирования на бочке (эти кадры пропали) кат скрылся за поворотом (порог-то Кривой), и тут, наконец, произошло хоть что-то.
Не помню, кто был капитаном на этот раз, но на шивере кат задел баллоном камень, и его начало разворачивать. Миша Сп и Сергей погребли не в такт и не в ту сторону, кат развернулся окончательно и поплыл по течению задом.
Его быстренько наставили на путь истинный, а я испытала новые ощущения.
Байда прошла порог и шиверу спокойно. А про Макса у меня в поминальничке записано "Макс елозил на камне". Но что это было – уже не вспомню, ибо не видела. И никто теперь тоже не вспомнит.
Планировалось в этот день дойти до порога под названием Мураш, про который, еще его в глаза не видя (только на фотографиях в тур клубе), Макс уже рассказывал всякие ужасы.
В описании было сказано, что этот порог уже третьей категории (наши первые были двоечными), длинный, с изгибами, мощной шиверой и пр. и пр.
В одном из описаний настоятельно рекомендовалось проходить его до 14 часов, поскольку потом вода бликует, и ничего не видно.
До него было еще 25 км, три озера и четыре небольших порожка, единственным поименованным из которых был лишь порог Керчуг (да и то, скорее всего потому, что сразу после него начиналось озеро Керчуг).
Путь предстоял долгий, поэтому, пересадив меня в байду, флотилия резво тронулась в путь.
Миновав очередной кусок Керети, мы вошли в озеро Долгое, непонятно почему так названное. На наш взгляд, расположенное впереди по маршруту озеро Травяное гораздо больше по форме и длине этому названию соответствовало.
Правда, потом мы согласились, что в этом названии смысл был.
Наша двухкилометровка не давала никакого представления о его форме и размерах. Мы блуждали по нему в поисках выхода и друг друга часа три, потеряв кучу времени и нервов.
Наша байда, лишившись беременности по правому борту, бодро уходила вперед. Кат, на который сгрузили и наши с Мишей Сз рюкзаки, шел тяжело и безнадежно отставал. Макс то пытался идти рядом с катом, то нагонял нас, то просто терял нас всех из виду.
Ветер все время дул в лицо, волнение на озере было большое, благо хоть погода все еще стояла прекрасная, хотя небо уже заволакивали цирусы (что, как известно, предвещает перемену погоды).
Потеряв в очередной раз из виду и кат, и каяк, мы причалили к большому острову в центре озера. Согласно карте огибать его следовало справа, а карта под рукой была только у нас (Макс свою утопил, а на кате она была запакована с рюкзаками).
Остров был низинный, болотистый, комары на нем жили именно те, которыми меня стращали еще в Калуге. Грибов на нем не было, зато мы там насмотрелись на великолепные заросли хвоща, прямо какое-то зеленое воздушно-перистое море, из которого торчали чахлые полумертвые ели. Черника же на этом острове была еще зеленая. Проторчали мы там с полчаса, пока к нам не пришел злой, как черт, потерявший всех и вся, Макс и не устроил нам выволочку.
Слева от острова, наконец, показался кат, мы пошли к нему, чтоб вернуть его на правую сторону, но кат идти через озеро отказался.
В результате, остров обходили слева, по более длинному пути. Карта опять не соответствовала действительности: левая протока оказалась раза в четыре длиннее, чем обозначено на карте.
Ветер по-прежнему дул навстречу. Был уже девятый час вечера, а мы все еще находились в этом Долгом озере, километров за 18 от заветного Мураша.
Слева по борту на высоком скалистом берегу была отличная, но, к сожалению, уже занятая стоянка. Печально посмотрев на нее, байда продолжила путь и вышла, наконец, в очередной кусок Керети.
Кат все еще из-за поворота не показывался. Мы зачалились к правому берегу и Миша Сз пошел искать чернику. Берега у реки были такие же низкие и болотистые, как и у того острова, где нас попытались съесть комары. Тут они тоже водились в неописуемом количестве и сразу набросились на нас с Ириной, чтобы мы не сомневались – здесь Карелия.
Бросив Мишу на берегу, мы отплыли с Ириной на середину реки, где дул ветер и комаров практически не было. То ли течения в реке не было вовсе, то ли она, против всех правил, не вытекала, а втекала в озеро, но нас стало сносить назад.
Мирно дрейфуя, мы принялись обсуждать, что же теперь делать.
Кат к этому времени только-только замаячил на горизонте, не дойдя еще даже до скалистого мыса со стоянкой. До нас ему пилить, как минимум, полчаса. До Мураша, при такой скорости движения ката, сегодня мы явно не доберемся. Лучше всего вернуться назад, пристать к чужой стоянке, а завтра с утра быстренько добраться до Мураша, может быть, даже еще и до 14 часов.
Узрев вдалеке у противоположного берега Макса, мы начали зазывать его к себе. Макс выслушал нас без энтузиазма и сказал, что ему все "сугубо фиолетово", можем делать, что хотим. Похоже, он устал махать веслом против волн, и, разозлившись на наш несобранный коллектив, от руководства отстранился.
Мы с Ириной отправили Макса назад к кату, который тем временем дошел до скалистого мыса, и пошли назад за Мишей Сз.
Потом нам пришлось немного вернуться еще назад - за веслом, которое Миша почему-то не взял с собой на поиски черники, а бросил где-то на берегу.
Снова направились к озеру. Кат, однако, не остался ждать нас у мыса, а упрямо шел к нам через волны.
Встретились мы у самого начала Керети. И тут выяснилось, что экипажу ката до смерти надоело махать веслами, таща все наши пожитки, он устал, хочет есть, поэтому требует стоянки здесь и сейчас, и больше с места никуда не тронется.
Макс безучастно покачивался в своем каяке метрах в пятнадцати от места нашей встречи и в разговоре участия не принимал.
Все наши доводы, что становиться здесь просто негде, вокруг сплошные болота с комарами, Мишей Сп и Сережей не воспринимались. Голодный экипаж был глух к доводам разума, но отнюдь не нем.
В нашу свару вмешался Миша Сз, до сих пор не высказывавший своего мнения по поводу нашей с Ириной идее вернуться на скалистый мыс.
У него было другое предложение. До озера Керчуг по реке всего 4 км. Надо взять кат на буксир, как в прошлом году брали плот, дотащить его по этому тягуну до порога, порог пройти, а стоянку делать на озере, там, наверняка, есть подходящие места. Назад же возвращаться – только время терять.
Подумав, мы с Ириной это предложение поддержали.
Кат протестовал.
Макс буркнул нечто невразумительное, что каждый понял по-своему.
Кат услышал в этом бурчании одобрение немедленной стоянки.
Мы же предпочли услышать одобрение идеи буксировки ката.
В конце концов, байда взяла верх – нас все-таки было трое против двух, да к тому же, именно мы шли на жертвы: тянуть за собой кат – не самое приятное занятие на свете (я это тоже потом попробовала и подтверждаю).
Кат привязали веревкой за переднюю жердь, и наш караван тронулся по уже многократно пройденному нашей байдой отрезку реки.
Некоторое время царили тишина и спокойствие. Мы медленно, но верно продвигались вперед и даже уже снова дошли до того места, откуда Миша отправился в лес за черникой.
Но тут Сережа решил, что веревку мы привязали неправильно (не точно посередине жерди), поэтому мы тянем кат под углом, что затрудняет движение.
Караван остановился. Веревку отвязали, привязали обоими концами к краям жерди, а середину, завязав петлей, прикрепили к байде. Веревка стала вдвое короче, и кат практически сел нам на пятки. Любое отклонение ката в сторону тащило за собой и байду. В результате, идти стало совсем невыносимо.
Но за время этих "перевязываний" нас снова отнесло на порядочное расстояние к озеру. Поэтому, в четвертый раз достигнув того места, откуда Миша пошел искать чернику, байда решила, что пятого раза она уже не переживет, и, мужественно преодолевая трудности, потащила кат к порогу.
К порогу вышли в половине одиннадцатого.
Посмотрели, не ужаснулись, постановили - проходить.
Решив завершить день ударно, я запросилась в байдарку. Если уж я сегодня впервые увидела пороги, впервые прошла их пассажиром на кате, так дайте же мне для достойного завершения дня, опять же впервые, пройти хоть один порог как полагается: в байдарке и с веслом.
Просьбу мою уважили. Ирину пересадили на кат, на меня напялили шлем, что я еще стерпела, но надевать спасжилет я отказалась категорически (по-моему, в этот день ни разу не закапризничал только Миша Сз).
В конце концов, дабы не портить Максу отчет в тур клубе, я нацепила на грудь Иринину розовую сидушку, решив, что издали, да еще при заходящем солнце, она вполне сойдет за спасжилет оригинального дизайна.
Кат, легко миновав порог, ждал нас у входа в озеро.
Поскольку опыта хождения порогов и "чтения воды" у меня не было никакого, Миша Сз решил сесть вперед, чтобы загодя усматривать камни, а меня поместили на капитанское сиденье - сзади.
Однако у Миши тоже была небольшая близорукость (хотя и не такая, как у Макса), освещение оставляло желать лучшего (а, как известно, с падение освещенности у близоруких зрение падает очень сильно), поэтому камней-то он как раз и не видел.
Но это выяснилось только потом, а пока мы смело направили байду в стремительный поток.
Было весело, байда, изгибаясь, покачалась на небольших стояках (порожек был совсем небольшой), а потом был маленький кусочек шиверы, где мы вдруг начали царапать днищем и бортами по разным камням. Мне сзади ничего видно не было, я только ощущала, как байда натыкается на очередной камень, тормозит, потом мы от него отпихиваемся, чтоб тут же зацепить следующий.
Пока мы так ковырялись, нас догнал Макс в каяке. Так что в кадр кату, фотографировавшему нас на выходе из порога, мы попали вместе.
Зря я нацепляла на грудь сидушку – эту фотографию показывать в тур клубе, однозначно, было нельзя (увы, и этот кадр пропал).
Взяв снова кат на привязь, пошли по правому берегу Керчуга, отыскивая место, где можно было бросить кости. П
Прошли уже почти все озеро, но место все не находилось.
Отвязав кат, байда снова ринулась на поиски. На одном крохотном мысочке, площадью не более моей гостиной, я углядела меж деревьями пустое пространство, на котором, по моим расчетам, палатка должна была поместиться.
Миша Сз в моих расчетах усомнился, но подошедший на кате Сергей меня поддержал. Единственное, что его смущало: мысок представлял собою скалу, покрытую пятисантиметровым слоем мха, куда же забивать колышки растяжек? После нескольких неудачных попыток, согнув пару алюминиевых колышков, Сергей просто загнал остальные под мох. И ничего - палатка прекрасно простояла всю ночь, а собирать ее поутру было проще простого.
Решили по стоянке не расползаться, распаковать только самое необходимое, а утром встать пораньше (!) и побыстрее отправиться к Мурашу. Ограниченные размеры стоянки, впрочем, и не дали бы нам далеко расползтись. Это была наша самая крошечная и уютная стоянка за весь маршрут.
-
-
08.08.2009 в 00:56Смущает только одно: слишком много пропавших кадров.
Причем - лучших кадров. Это нечестно!
-
-
08.08.2009 в 01:04А нам как обидно было
И вот ведь - всего 8 лет назад, а какая разница: ни тебе сотовых телефонов (уехали - и пропали намертво), ни тебе цифровых фотоаппаратов (бракованная пленка - и все -"сливай воду").
"Это было недавно, это было давно" (с)
-
-
08.08.2009 в 01:14Другая жизнь была...Не хуже... Просто - другая
Мы вот так остались без бракосочетательных фотографий. Так обидно...
-
-
08.08.2009 в 02:42У меня с последнего всего один кадр есть