Когда-нибудь состарюсь, но не сейчас
Не могу сказать, что "жизнь налаживается", но, в общем, угар последних "пред" – "после" -выборных дней начал рассеиваться. 
Позавчера попросила коллегу на работе щелкнуть меня моим телефоном и послала получившееся фото младшей дочери и мужу.
Реакции были "с точностью, "до наоборот".
СМС мужа: "Вах, какая красавица!".
СМС дочери: "Краше в гроб кладут".
Вполне прогнозируемые реакции.
Все дело в том, что дочь не видела меня в предыдущие дни, а муж видел.
И дело не в обычной (все ж-таки это моя четвертая кампания по выборам в Думу) рабочей запарке.
А в том, что, начиная с самого верха, продолжая нашим новым руководством (и так далее по "властной вертикали"), эти выборы превратились, ИМХО, из обычного демократического процесса в гремучую смесь "совкового" аврала с "совковым" же бардаком.
4-го декабря мне это продемонстрировали "наглядно, грубо, зримо".
После месяца без нормальных выходных (было всего по одному выходному в каждый "викэнд"), полному их отсутствию, естественно, 1 и 2 декабря (ну это понятно и логично: суббота – с 8 до 20-ти и воскресенье с 8 до 6-ти утра 3-го), началу приема протоколов ТИКов уже 3-го после обеда и 4-го с утра и до 17-ти вечера (в результате чего голова к вечеру вторника ничего не соображала, в принципе), новое руководство в полшестого вечера мне заявило, что заседание по подведению итогов будет завтра в 11 утра.
Хотя, по закону, нам на подведение итогов давалось как минимум два дня: - 5-е и 6-е декабря.
И к тому же, теперь к этому протоколу, кроме сводной таблицы, требовалось приложить еще громадную кучу всевозможных бумаг, которые ранее не требовались, и в которых ни я, ни такой же "старожил" (с 1995-го года нас таких только двое в Комиссии и осталось) руководитель информационного центра - пока не разобрались, поскольку инструкции нового ЦИКа явно входили в противоречие с ФЗ.
В прежние времена, после этакого марафона, мы имели возможность, хоть немного придти в себя, спокойно все проверить, как следует подготовить заседание; затем следовало торжественное подписание протокола, я относила запечатанный конверт с ним и сводной таблицей в фельдсвязь, после чего открывалось шампанское….
Оказалось, что теперь все будет по-другому. И протокол в Москву поедет не фельдсвязью, а повезется лично моим непосредственным начальником.
И будет это не вечером 5-го, и, тем более, не утром 6-го.
А непременно 5-го утром …
На мой недоуменный вопрос: "Почему?", - я получила простой и обескураживающий ответ: "А что, мы хуже Брянска?"
Заморщенная и замученная предыдущими днями (ночами) и приемом вороха бумаг от ТИКов, я совершила форменную бестактность – я попросила мне объяснить: "Я не понимаю - если мы отправим протокол 6-го – мы будем хуже Брянска?"
Вербального ответа я не получила. Но, даже в том отупелом состоянии, по безмолвной реакции моего непосредственного начальника я поняла, что мой вопрос вполне тянул, если не на подрыв государственного строя, то на покушение на его устои – точно.
В результате, 4-го я выпала с работы в 9-м часу вечера; бухгалтерия, которой надо было провести несколько постановлений через Комиссию, сидела, вообще, до 12 ночи; утром 5-го я закончила оформление 8-ми (!) вопросов Повестки дня заседания и самой Повестки за 2 минуты до заседания… А за минуту до начала, когда телевидение уже втащило все свои телекамеры, я вдруг с ужасом поняла, что одного члена Комиссии о внезапном изменении планов я так и не предупредила (несколько раз вечером звонила домой, но не дозвонилась, а сотовый он не брал, а потом я уже о нем просто забыла).
А это был не просто "член", а некогда бывший зампредседателя Комиссии, очень вредный и въедливый 76-тилетний дедок от КПРФ.
За ним срочно выслали машину. Ведя протокол заседания, я с ужасом отсчитывала минуты до подписания протокола об итогах, поскольку его все не было. За три минуты до "момента Х" он все-таки появился.
Но не успела я перевести дух, как начался скандал. Дедок (под прицелом телекамер) заявил, что протокол об итогах голосования подписывать отказывается принципиально, поскольку его вовремя о переносе заседания не предупредили (за все мои года – это был мой первый такой прокол).
Председатель торжественно принес ему извинения за работу "аппарата" (читай – меня), пообещал, что "меры" будут приняты… Ничего не помогало.
Пока я не взмолилась: "Евгений Иванович, это только моя вина, подпишите, пожалуйста, ведь меня же уволят!", - оскорбленный в лучших чувствах несгибаемый коммунист не соизволял поставить свою подпись (на самом деле, он очень хорошо ко мне относится еще с тех пор, когда я под его началом работала).
И вот после всего этого, к вечеру 5-го декабря, после оформления всех постановлений и протокола заседания Комиссии, я уж точно выглядела "Краше в гроб кладут", но, к счастью, моя дочь этого не видела (а муж видел).
И слабым, но все-таки утешением, было лишь то, что ринувшийся (вместо фельдсвязи) отвозить документы в ЦИК мой начальник пообщался только с клерком в Протокольной части, который принял у него пакет, как у простого курьера, а до "Приемной комиссии" его не допустили.
Так что вернулся он в Калугу, практически "несолоно хлебавши", даже не узнав – все ли мы правильно скомплектовали и оформили.
Позавчера попросила коллегу на работе щелкнуть меня моим телефоном и послала получившееся фото младшей дочери и мужу.
Реакции были "с точностью, "до наоборот".
СМС мужа: "Вах, какая красавица!".
СМС дочери: "Краше в гроб кладут".
Вполне прогнозируемые реакции.
Все дело в том, что дочь не видела меня в предыдущие дни, а муж видел.
И дело не в обычной (все ж-таки это моя четвертая кампания по выборам в Думу) рабочей запарке.
А в том, что, начиная с самого верха, продолжая нашим новым руководством (и так далее по "властной вертикали"), эти выборы превратились, ИМХО, из обычного демократического процесса в гремучую смесь "совкового" аврала с "совковым" же бардаком.
4-го декабря мне это продемонстрировали "наглядно, грубо, зримо".
После месяца без нормальных выходных (было всего по одному выходному в каждый "викэнд"), полному их отсутствию, естественно, 1 и 2 декабря (ну это понятно и логично: суббота – с 8 до 20-ти и воскресенье с 8 до 6-ти утра 3-го), началу приема протоколов ТИКов уже 3-го после обеда и 4-го с утра и до 17-ти вечера (в результате чего голова к вечеру вторника ничего не соображала, в принципе), новое руководство в полшестого вечера мне заявило, что заседание по подведению итогов будет завтра в 11 утра.
Хотя, по закону, нам на подведение итогов давалось как минимум два дня: - 5-е и 6-е декабря.
И к тому же, теперь к этому протоколу, кроме сводной таблицы, требовалось приложить еще громадную кучу всевозможных бумаг, которые ранее не требовались, и в которых ни я, ни такой же "старожил" (с 1995-го года нас таких только двое в Комиссии и осталось) руководитель информационного центра - пока не разобрались, поскольку инструкции нового ЦИКа явно входили в противоречие с ФЗ.
В прежние времена, после этакого марафона, мы имели возможность, хоть немного придти в себя, спокойно все проверить, как следует подготовить заседание; затем следовало торжественное подписание протокола, я относила запечатанный конверт с ним и сводной таблицей в фельдсвязь, после чего открывалось шампанское….
Оказалось, что теперь все будет по-другому. И протокол в Москву поедет не фельдсвязью, а повезется лично моим непосредственным начальником.
И будет это не вечером 5-го, и, тем более, не утром 6-го.
А непременно 5-го утром …
На мой недоуменный вопрос: "Почему?", - я получила простой и обескураживающий ответ: "А что, мы хуже Брянска?"
Заморщенная и замученная предыдущими днями (ночами) и приемом вороха бумаг от ТИКов, я совершила форменную бестактность – я попросила мне объяснить: "Я не понимаю - если мы отправим протокол 6-го – мы будем хуже Брянска?"
Вербального ответа я не получила. Но, даже в том отупелом состоянии, по безмолвной реакции моего непосредственного начальника я поняла, что мой вопрос вполне тянул, если не на подрыв государственного строя, то на покушение на его устои – точно.
В результате, 4-го я выпала с работы в 9-м часу вечера; бухгалтерия, которой надо было провести несколько постановлений через Комиссию, сидела, вообще, до 12 ночи; утром 5-го я закончила оформление 8-ми (!) вопросов Повестки дня заседания и самой Повестки за 2 минуты до заседания… А за минуту до начала, когда телевидение уже втащило все свои телекамеры, я вдруг с ужасом поняла, что одного члена Комиссии о внезапном изменении планов я так и не предупредила (несколько раз вечером звонила домой, но не дозвонилась, а сотовый он не брал, а потом я уже о нем просто забыла).
А это был не просто "член", а некогда бывший зампредседателя Комиссии, очень вредный и въедливый 76-тилетний дедок от КПРФ.
За ним срочно выслали машину. Ведя протокол заседания, я с ужасом отсчитывала минуты до подписания протокола об итогах, поскольку его все не было. За три минуты до "момента Х" он все-таки появился.
Но не успела я перевести дух, как начался скандал. Дедок (под прицелом телекамер) заявил, что протокол об итогах голосования подписывать отказывается принципиально, поскольку его вовремя о переносе заседания не предупредили (за все мои года – это был мой первый такой прокол).
Председатель торжественно принес ему извинения за работу "аппарата" (читай – меня), пообещал, что "меры" будут приняты… Ничего не помогало.
Пока я не взмолилась: "Евгений Иванович, это только моя вина, подпишите, пожалуйста, ведь меня же уволят!", - оскорбленный в лучших чувствах несгибаемый коммунист не соизволял поставить свою подпись (на самом деле, он очень хорошо ко мне относится еще с тех пор, когда я под его началом работала).
И вот после всего этого, к вечеру 5-го декабря, после оформления всех постановлений и протокола заседания Комиссии, я уж точно выглядела "Краше в гроб кладут", но, к счастью, моя дочь этого не видела (а муж видел).
И слабым, но все-таки утешением, было лишь то, что ринувшийся (вместо фельдсвязи) отвозить документы в ЦИК мой начальник пообщался только с клерком в Протокольной части, который принял у него пакет, как у простого курьера, а до "Приемной комиссии" его не допустили.
Так что вернулся он в Калугу, практически "несолоно хлебавши", даже не узнав – все ли мы правильно скомплектовали и оформили.