22 июля
Гречневая каша в качестве страшной мести. Промасленный кенгуру. Найденный и вновь утраченный червяк. Погода испортилась. Очередные блуждания по очередному озеру. Незамеченный порог. Второй порог без просмотра. Дружеские объятия с камнем. Лежу на третьем пороге. Поздний выход к Мурашу. Расползлись по стоянке. Очередной шикарный обедоужин. Резиновая каша в "белоснежной тряпочке".
Гречневая каша в качестве страшной мести. Промасленный кенгуру. Найденный и вновь утраченный червяк. Погода испортилась. Очередные блуждания по очередному озеру. Незамеченный порог. Второй порог без просмотра. Дружеские объятия с камнем. Лежу на третьем пороге. Поздний выход к Мурашу. Расползлись по стоянке. Очередной шикарный обедоужин. Резиновая каша в "белоснежной тряпочке".
Соображая, что приготовить на ужин: рис с тушенкой или гречку, опять же с тушенкой, я решила посоветоваться с Ириной.
Злорадно глянув в сторону Миши Сп, Ирина зашептала; "Гречку, гречку".
Оказалось, что Миша Сп гречневую кашу терпеть не может и дома от нее всячески отбрыкивается. Первой походной гречневой каши на сгущенке он счастливо избежал, поскольку в то утро еще ехал в поезде, а больше мы ее и не готовили.
А за его недостойное, по мнению Ирины, поведение на Долгом озере и злонамеренный бунт катамарана у входа в Кереть, лучшей участи, чем гречка на ужин, он не заслужил.
Хихикая над открытием новой разновидности женской мести, я взялась распаковывать "кенгуру", и тут же хихикать перестала. В "кенгуру" всегда хранились консервы, ложки, ножи, губки для мытья посуды, и прочая непромокаемая утварь. Сегодня же я, самолично, засунула туда почти полную бутылку растительного масла. Раньше масло всегда хранилось в гермопакетах с продуктами, но после утренней жарки рыбы оно завалилось за камень, обнаружено было в последний момент, и, для ускорения сборов, развязывать уже упакованные продукты я не стала. Однако соседство консервных банок и ножей бутылке впрок не пошло. Из "кенгуру" я достала едва ли четверть бутылки масла, остальное же благополучно впиталось в ткань и прокладочную пенку спинки рюкзака. "Кенгуру" просто истекал маслом, его можно было запросто зажаривать. Бедный мой новый фирменный рюкзачок….
Пока я горько оплакивала участь рюкзака, народ оплакивал потерянные запасы масла – на чем мы теперь будем жарить грибы и рыбу?
Впрочем, с рыбой тоже намечались проблемы, так как запас червей кончился, а удастся ли найти новых – вопрос.
В это время от байдарки раздался радостный вопль Миши Сз. Вычерпывая из байды воду (всю в радужных масляных разводах - как будто у байды пробило бензобак), Миша Сз поймал скрывавшегося до сего момента в укромном уголке червяка.
Червяк – это рыба. На эту рыбу этого масла хватит. А грибы, в конце концов, и варить можно. А "кенгуру" по приезде домой замочу в "Фейри" – если верить рекламе, должно помочь.
На этом наши недоразумения, радостные и печальные открытия закончились. Мы с аппетитом поужинали, отметили соответствующими тостами наши (а потом отдельно и мои) первые пороги.
А Миша Сп, к Ирининому разочарованию, потребовал добавку гречневой каши с тушенкой, которую ему и выдали (ибо я плюнула на все Верочкины инструкции и сварила не по 60, а по целых 85 г крупы на человека!).
***
Утром мы действительно встали рано. Небо затянулось пеленой облаков, а после завтрака (рисовая каша на сухом молоке) пошел мелкий осенний дождик. Стало холодно и неуютно.
К тому же Миша Сз обнаружил, что хитрый червяк, так долго избегавший своей участи, оказался еще хитрее, чем мы думали. Он окончательно покинул нас этой ночью, сбежав на волю из консервной банки.
Все это никак не радовало, поэтому мы быстренько собрались и пошли из озера Керчуг в озеро Травяное.
Ирину посадили в середину байдарки (сегодня была моя очередь грести). Долго шли под дождем. Руки мерзли, а поскольку вода была теплее воздуха, то я периодически отогревала в ней озябшие пальцы. В байде, после нашего последнего порога, открылась течь. Постоянно вычерпывали все еще масляную воду. Кат шел с трудом.
Низкие болотистые берега на протяжении всего маршрута. Ничего общего с картой – какие-то необозначенные острова, и непонятно – с какого края их обходить для сокращения пути.
На одном из таких островков я затребовала остановки и фотографии. Он располагался ровно посередине то ли реки, то ли уже озера, крошечный с тремя соснами, как необитаемый остров с тремя пальмами в океане. И я на нем, как робинзон. И все это на фоне унылого серого пейзажа (к сожалению и эти кадры пропали).
Опять долго искали выход в реку из Травяного озера, после которого мы должны были двигаться, держась левого берега какого-то очередного непоименованного водоема, чтобы не уплыть в тупиковый залив. За ним должна была начинаться Кереть, на которой километра через два, судя по карте, располагались три безымянных порога, описания которых у нас имелись.
Найдя, наконец, выход в реку, мы услыхали небольшой шум и решили, что на выходе из озера имеется какой-то перекат, не отмеченный ни на карте, ни в описании. Не останавливаясь, все также втроем со мной впереди, мы пошли дальше. Кат и каяк отстали от нас значительно.
Однако "перекат" оказался тем самым первым порогом (карта, как уже говорилось, "не совсем" соответствовала действительности).
Порог, правда, оказался простой шиверой. Но байда была перегружена третьим членом экипажа (т.е. мной), Ирина из-за моей спины мало что видела, а уж о Мише Сз и говорить нечего. Но возвращаться было поздно – мы уже шли по порогу…
Ирина перехватила у меня весло, и мы помчались вперед. Некоторое время нам удавалось-таки лавировать. Наперебой с Ириной мы кричали Мише – камень справа, камень слева, камень прямо…
Но, в конце концов, на один из этих камней мы-таки сели. Причем прочно.
Ирине пришлось привставать и отталкиваться от камня ногой (она сидела в центре, и камень был как раз под ней), а именно этот сапог у нее был дырявым. Я же была в ботинках, которые, наконец, высохли после грозы (насколько помню, после этого случая, кроме, как в сапогах, я больше по порогам не ходила).
С камня все же слезли и продолжили спуск. Потом порог закончился, и мы, недоуменно крутя головами (это же надо было так вляпаться!), пристали к левому берегу, поджидая остальных.
Следом за нами пришел каяк. У него приключений не было. А наш кат порог даже не заметил.
Решили по этому поводу перекусить.
Обычные бутерброды со шпротным паштетом и чай в бутылках, но настроение сразу поднялось, тем более что дождь к тому времени кончился.
Начало проглядывать солнышко, одежда начала просыхать, порог мы все-таки прошли, ощущений новых нахватались – короче, жизнь прекрасна и удивительна.
Меня пересадили на кат, и мы пошли к следующему порогу. Судя по описанию, он был легким, потому решили его предварительно не смотреть, касок и спас жилетов не надевать.
Я тоже, как наши катамаранщики, приняла "канойную позу", и мы по очереди: сначала байда, потом каяк, следом кат - пошли на второй порог (а по правилам все должно было быть наоборот).
Порог оказался ничуть не слабее вчерашних, из-за которых разгорелся такой сыр-бор (и которые мы так старательно осматривали, надевали каски, спас жилеты..).
Наше мастерство, явно, со вчерашнего дня выросло.
Я уже снова рвалась идти какой-нибудь порог в байдарке и уже не с Мишей, а с Ириной. И мне это пообещали.
В общем, и этот порог прошли благополучно, если не считать конфуза с катом (благо нас никто не видел, так как мы шли последние).
Как и на Кривом первом, кат правым баллоном задел камень, а ребята снова не слишком слаженно сработали веслами. Кат опять развернуло. Только, в отличие от первого раза, кат этот камень обхватил баллонами с двух сторон. После чего гордо встал задом по течению, всем своим видом показывая – никуда я дальше не поплыву.
Ребята растерялись: верхушка пирамидообразного камня почти упиралась в настил прямо по центру ката, вокруг было достаточно глубоко, даже не по пояс, спрыгнешь – унесет. Отталкиваться тоже, вроде бы, как не от чего – камень не сбоку, а под настилом. Хоть зови на помощь, да тоже некого – все давно ушли вперед. Замешательство длилось, наверное, с минуту. Затем мы начали раскачивать катамаран из стороны в сторону, и я переползла поближе к корме, разгружая нос. Течение нам тоже помогало, так что не прошло и двух минут, как кат разомкнул объятия, развернулся и поплыл как надо – носом вперед.
Третий порог под названием Белый клык решили все же посмотреть. А то уж очень по-разгильдяйски ходить начали.
Порог оказался длинным, каскадным, с загибом.
Кат пошел первым. Моя "канойная стойка" пришлась не по вкусу Сергею, мол, слишком высоко сижу и грести мешаю. Однако ботинки мочить мне было все же жалко, поэтому я просто улеглась сверху на запакованные рюкзаки и прошла свой очередной порог лежа. Потом мы фотографировали проход байды и каяка. Покончив с Белым клыком, пошли дальше. Через 500 метров начинался пресловутый Мураш.
Вышли мы к нему в половину шестого вечера.
Мнения опять разделились. Кат был настроен идти Мураш сегодня. Мотивировал он это тем, что мы и так много времени уже потеряли, и на море посидеть пару денечков, как планировали, уже не удастся: основные-то пороги еще впереди.
Байда и каяк были настроены сначала посмотреть порог, а потом уж решать, что делать.
По описанию просмотр порога проходил по левому берегу, но явно угадываемая стоянка находилась на правом берегу. Пристали сначала к левому берегу.
Порог был хорош. Длинный, сложный, после первой бочки основная струя искусственной преградой из бревен и камней загибалась резко влево, потом шла длинная мощная шивера, которую до конца мы смотреть не пошли. Прямо над ней висело солнце, и казалось, что шивера покрыта амальгамой. Блестела она как зеркало, и стало понятно, почему порог надо идти до 14 часов.
Напротив искусственной преграды, застряв лопастью в камнях, торчал обломок весла. Очень хотелось его достать на память, но течение было слишком мощным, и никто не рискнул за ним слазить. Вопросов о прохождении Мураша "сходу" больше не возникало. Пофотографировались на его фоне и отправились обустраивать стоянку на правом берегу.
По стоянке немедленно расползлись.
Байду вытащили на берег, и Миша Сз обнаружил в ней, можно сказать, рукотворную течь как раз под его модернизированным креплением центральной части скелета байды. Торчащий болт этого крепления, после столкновения с камнем, пробил в шкуре дыру. Миша тут же занялся зачисткой места склейки.
Сергей, испросив у меня разрешения воспользоваться моей "белоснежной тряпочкой" (матерчатая салфетка, почти черная от сажи и жира, очень нужная часть снаряжения – например: снять горячий котелок с костра или вытереть закопченные руки, когда лень идти к воде), принялся варить в ней "резиновую манную кашу", на которую, за отсутствием червей, надеялся поймать рыбу. Тряпочку пообещал вернуть мне в первозданном состоянии.
Пока смотрели порог, нашли несколько подосиновиков и подберезовиков, потом, в окрестностях стоянки, еще несколько.
На обедоужин сварили харчо, причем пакетики занимали в нем очень малую часть. В суп добавили рис, свежие лук и чеснок, специи – получилось не хуже, чем в ресторане.
Пожарили на остатках масла грибы, в качестве гарнира было пюре. (Сережа во второй раз наелся досыта.)
После еды Ирина отправилась с Мишей Сп кататься на кате, Миша Сз и Сергей - ловить рыбу.
Потом они еще заклеивали Иринин сапог, собирали чернику и варили компот, жарили пойманные Сергеем 4 рыбины - но это все уже без меня.
Мы с Максом отправились спать, решив, что перед Мурашом надо выспаться, а подъем завтра предстоял ранний (Мураш следовало пройти до обеда).
23 июля
Долгие сборы. Червяк, убегающий от мыльного раствора. Миша Сз на Мураше так и не проснулся. Гостеприимное Новое озеро. Я осваиваю каяк. Садистские измывательства над щуренком. Мерзкий порог Сухой. Почему озеро назвали "Осиновым"? Наезд моторки. Маршрут окончен?! Великодушие рыбоохраны. Драгоценная подпись. Кат пытается оборвать ЛЭП. Опять случайно влетаем в порог втроем.
Долгие сборы. Червяк, убегающий от мыльного раствора. Миша Сз на Мураше так и не проснулся. Гостеприимное Новое озеро. Я осваиваю каяк. Садистские измывательства над щуренком. Мерзкий порог Сухой. Почему озеро назвали "Осиновым"? Наезд моторки. Маршрут окончен?! Великодушие рыбоохраны. Драгоценная подпись. Кат пытается оборвать ЛЭП. Опять случайно влетаем в порог втроем.
Выйти пораньше опять не удалось.
Я поднялась в восемь утра, сварила пшенную кашу, еле растолкала народ.
Байдарка лежала кверху брюхом, и заплатка лежала рядом с намазанной клеем дыркой. Миша Сз так увлекся накануне рыбалкой, что забыл ее приклеить.
Пришлось ему заняться этим после завтрака.
Серегу я погнала отстирывать мою "белоснежную тряпочку", остальной народ собирал шмотки.
Почему-то это заняло много времени. Я все тревожилась, что до 14-ти часов мы так и не выйдем.
Тут с берега вернулся Сергей с потрясающей новостью: в процессе стирки он узрел убегающего от мыльной воды червяка.
Приклеивавший заплатку Миша Сз вооружился топором и бросился искать червяка по берегу.
Экспериментальным путем ареал распространения червей был вычислен: не ближе чем на 35 см и не дальше чем на 50 см от воды.
В результате, мы обогатились на 15 червяков, которых Миша запаковал в консервную банку. Теперь он был готов к отправке.
Но сборы все продолжались.
Серега, с присущей ему педантичностью, долго развязывал и завязывал веревочки. "Ну, да, - говорил он, - я знаю, что это бзик, но не могу я переносить, когда что-нибудь болтается."
За всеми этими сборами, давно приготовив байду к отплытию, Миша Сз прикорнул на берегу и отрубился.
Накануне мы собирались перед проходом просмотреть еще и шиверу за первым крутым загибом влево (вчера смотреть ее было невозможно из-за солнца). Но был уже первый час, поэтому на шиверу плюнули, решили идти, куда кривая вывезет.
Наконец, к штурму Мураша все было готово и распланировано.
Первым, как и полагается, должен был идти кат и становиться после порога "на стреме".
Я же, слезши с него, должна была вернуться к основной бочке, принять у Макса фотоаппарат и занять исходную позицию для фотографирования исторического момента (байда идет свой первый троечный порог). Макс, в свою очередь, должен был вернуться по берегу к ожидающим Мише Сз с Ириной, дать им отмашку, выждать минут 10 и стартовать сам.
Все по плану и пошло. Я, уже привычно, возлегла на тюк с рюкзаками. Миша Сп с Сергеем оттолкнулись веслами, и мы пошли на порог. Прошли мы его, прямо скажу, очень уверенно, и бочку легко миновали, и по шивере нормально спустились, и еще один крутой поворот вправо, возникший неожиданно (ведь не посмотрели заранее), тоже хорошо форсировали. Ребята гребли слажено, на камни больше не садились. В общем, мне все это очень понравилось, а особенно - качаться на больших "стояках". Решили потом как-нибудь заснять эти стояки с носа катамарана.
Высадившись после зачаливания на левом берегу, я побежала обратно (порог оказался очень длинным, Макс, наверняка, меня уже заждался).
Окидывая на бегу взглядом последний поворот, я вдруг увидела то, чего, лежа на рюкзаках, даже не заметила: перед самым поворотом одна за другой были расположены еще две бочки, о которых ни байда, ни каяк и понятия не имели. А когда их на них вынесет, уже поздно будет. Это кату на такие бочки плевать, но не байдарке и тем более не Максовой коробчонке.
Я припустила еще быстрее, надо же народ предупредить.
Однако, прибежав к искусственной загородке, я никого там не обнаружила. Присела на камушек, выкурила сигарету, опять никого нет. Пошла навстречу Максу, дошла уже до места напротив стоянки, а он, оказывается, еще только гребет через реку. Приняв у него фотоаппарат, я быстренько обрисовала ему ситуацию. Макс пообещал байду предупредить, и я пошла на место.
Первый порог байда прошла очень уверенно. Я успела сделать три кадра: байда входит в бочку
,
байда на стояках, байда в повороте за оконечностью искусственной загородки (последние 2 кадра пропали),
а как она шла второй, я не видела, так как ждала Макса.
Миша Сз потом поделился впечатлениями. Оказывается, он заснул так хорошо, что когда Макс его растормошил и рассказал про второй порог, он до конца так и не проснулся. Первую бочку так в полусонном виде и прошел, на шивере немножко развеялся и уже второй каскад прошел, более менее, в бодрствующем виде. Вот этот второй порог ему больше всего и понравился.
Макса (уже Сережиным фотоаппаратом) я сняла сначала издали – на шиверке перед первой бочкой, потом уже - непосредственно в бочке. Каяка там почти не видно – один Макс из волн и торчит.
Он плюхнулся в эту бочку с размаху, его сразу залило, и фартук, естественно, ничуть не помог. Так что сразу после бочки Макс был вынужден чалиться к правому берегу и сливать воду. Поэтому ни шиверу, ни второй порог он не прошел (вернее, прошел, но по берегу).
Отпраздновав прохождение Мураша очередным перекусом, мы пошли в озеро Новое.
Главной целью на сегодня у нас, кроме Мураша, было дойти к ночи до ж/д моста, с тем, чтобы утречком сбегать за 2 км в деревушку (опять-таки под названием Кереть, это, не считая Керети, расположенной в конце нашего маршруте уже на берегу моря). В описаниях маршрута было специально помечено, что там есть магазин, и завоз там по вторникам.
Ну а сегодня был понедельник, и на этот магазин мы возлагали большие надежды:
- у Макса кончились сигареты (он потихонечку стрелял их у меня, а у меня запас тоже не бесконечный, кроме того, я могу курить только свой сорт сигарет, и очень сомневалась, что в Карелии мой "Донской табак" продается на каждом углу - в Калуге и то не в каждом киоске его купишь);
- у нас оказалось меньше сахара, чем мы рассчитывали (Миша Сп, не поняв Иринин замысел - нагрузить его рюкзак своими припасами - привез с собой только ее килограмм сахара, посчитав, что это она ему его килограмм оставила, а свой повезла сама; Макс же взял из дома кускового сахара, которого было явно меньше килограмма, да и тот я сразу отняла в НЗ);
- на перекусе после Мураша мы съели последний батон, и хлеба у нас больше не было вовсе, только сухари (их-то было еще много, но до конца маршрута могло и не хватить, да и паштет на них мазать оказалось неудобно);
- ну а про масло и говорить было нечего, особенно учитывая, что червями мы, благодаря Сереже, Мише Сз и моей "белоснежной тряпочке", наконец, запаслись.
Меня, как переходящее знамя, передали с ката на байду, и счастливые, что Мураш оказался не таким страшным, как мы себе его представляли, мы отправились вперед, к магазину.
Однако перед самым входом в озеро байда здорово проехалась левым боком по камню, и минут через пятнадцать Миша Сз обнаружил, что сидит в луже.
К этому времени кат уже привязался к нам на буксир.
Мише Сп с Сергеем такой способ передвижения явно понравился. При любом расширении водной глади экипаж ката начинал кричать, что ветер не попутный, что кат перегружен. Они, мол, из сил выбиваются, таская наши вещи, а мы плывем себе, еле помахивая веслами, а потом вообще по полчаса отдыхаем, поджидая пока они, изможденные, обессиленные, до нас дотащатся, а потом сразу снова от них отрываемся. Короче, изо всех сил давили байде на психику.
Мы бы, может быть, не особо и возражали, но вода в байде прибывала с пугающей быстротой. Одна течь обнаружилась рядом со мной, еще несколько Ирина нашла спереди.
Вода из них прямо фонтанировала, так что, отвязав кат, мы, как можно быстрее, погребли к берегу – клеиться.
Все предшествующие дни мы шли по практически безлюдным местам, но на этом берегу аборигены вели бурную сельскохозяйственную деятельность. Убирали трактором скошенное сено. Затаривали его в грузовик. ..
Рядом с грузовиком стояла "Нива", а правее расположился красный жигуленок, возле которого стояла маленькая палатка. Прямо столпотворение какое-то.
Но делать было нечего – не тонуть же посреди озера.
Поэтому байду вытащили прямо на покосный луг между двумя группами аборигенов, и Миша Сз с Ириной принялись за починку левого борта.
Кат пристал метров за сто вперед, поближе к трактору, и сразу занялся рыбной ловлей.
Макс зачалил каяк рядом с байдой и отправился знакомиться с экипажем "Жигулей".
Я опять оказалась не у дел. Но быстренько сообразив, что есть шанс освоить новое плавсредство, я залезла в Максов каяк.
Выслушав напутствие Макса (не отплывать от берега), я принялась изучать ходовые возможности каяка. Довольно быстро пришла к выводу, что данный вид транспорта мне вполне по душе (по крайней мере, ни от кого не зависишь и не надо ни к кому приноравливаться с темпом гребли). А что посудина эта не очень устойчива, так ведь есть более длинные каяки. Чем-то мне все это напомнило лыжи – чем длиннее, тем устойчивее (да и вообще, на мой взгляд, каяк более сродни горным лыжам, в то время как байдарка больше напоминает беговые).
Презрев Максовы рекомендации, я покаталась по озеру, лихо подрулила к стоянке ката и затребовала увековечить сей момент на фотографии. Мне пошли навстречу
,
но, в отместку, тут же запрягли в приготовление обеда.
Все равно байда была еще не готова, так что мы с Мишей Сп разожгли костер и сварили суп.
В это время Сергей поймал маленького, но уже вполне зубастого щуренка.
В.П. с нами не было, и некому было сказать: "Отпусти детку к маме". Поэтому Сергей настучал щуренку по голове камнем, чтобы он не кусался. Щуренок оказался весьма живучим. Он бы долго еще махал хвостом и разевал пасть, но Миша Сп его выпотрошил и принялся коптить над костром на палочке. К моменту отплытия щуренок закоптился еще недостаточно, поэтому его повесили на мачту ката в качестве почетного трофея (с тем, чтобы продолжить его мучения на стоянке).
К супу явился счастливый Макс. Его встреча с аборигенами прошла на редкость плодотворно. Он попил у них на халяву пивка, и еще его спонсировали целыми двумя пачками "Магны".
Оказалось, что это были какие-то местные жители, поставляющие товары в отдаленные поселения. Сейчас они отдыхали, и у них при себе была резиновая лодка, на которой они хотели попробовать пройти Мураш.
Макс пожелал им всяческих благ и удач.
Пока мы обедали, мимо нас по озеру прошли большой четырехместный красный кат и байда.
Движение становилось все более оживленным.
Мне пояснили, что маршрут, по-настоящему, начинается как раз после Травяного озера (поскольку по озерам ходить никто не хочет, а основные пороги начинаются только с Мураша).
После обеда байда привычно взяла кат на буксир, и мы пошли по озеру, выглядывая начало реки.
Очередной ее отрезок оказался длинным, равнинным, с низкими болотистыми берегами.
Посему кат отцепляться никак не хотел - так мы его и тащили.
Далее по маршруту находился автомобильный мост, а перед ним порог "Сухой", про который в описаниях было сказано, что это длинный мелководный перекат.
Народ заранее предвкушал прелести шкарябанья по камням.
Но действительность превзошла все наши ожидания.
В поминальничке записала просто: "мерзкий порог".
Кат перед порогом мы, естественно, отцепили, и благодарили бога, что последнюю неделю частенько лили дожди. Что тут делалось в течение тех полутора месяцев без дождей – представить страшно.
На кат меня не пересадили только потому, что, как выяснилось, одну из основных дырок, а именно возле меня, Миша Сз заклеить забыл. Она по-прежнему фонтанировала.
Я сначала пыталась зажимать ее пальцем, но толку от этого было мало. Тогда я стала просто прижимать к ней губку, выжимая воду за борт по мере ее намокания.
Как ни странно, после Сухого новых дырок не появилось.
Основной ключевой момент данного отрезка пути – шоссейный мост оказался низковат.
Нам-то с каяком что, а мачта ката пересчитала мосту все ребра, но не сломалась.
А сам порог кату понравился гораздо больше, чем байде с каяком.
Ребята устроили настоящий слалом среди камней, отрабатывая мастерство слаженных поворотов.
Далее, перед ж/д мостом, лежало озеро Осиновое, странной формы, на двухкилометровке не очень понятно-то какой.
На нем родилась очередная знаменательная фраза.
Ее, на сей раз, выдал Макс.
Греб, греб и вдруг говорит: "Правильно озеро названо "Осиновым".
Народ изумился – вокруг все те же низкие болотистые берега, поросшие чахлыми елками: "Где же тут осины?"
На что Макс, со знанием дела, ответил: "Осин здесь нет, но безобразие сплошное!". Мы долго веселились по этому поводу.
На карте, перед выходом из этого самого Осинового озера, за которым должен был быть ж/д мост и долгожданная стоянка, по правому берегу обозначены какие-то развалины.
Мы долго их высматривали, но вместо развалин по правому борту углядели на левом берегу какие-то домики, явно жилые.
Кат от нас отстал. Время было еще не очень позднее, где-то около 22 часов, и Миша Сп с Серегой решили попытать аборигенов насчет хлеба, масла, рыбы, и, вообще, разведать все про наш магазин, в который мы завтра пойдем.
Мост уже виднелся, но нежданное соседство обитаемого поселения нас не обрадовало. После прошлогодней ночевки в селении ребята опасались становиться на ночлег ввиду жилых домов.
Байда с каяком храбро пошла к мосту на разведку места для стоянки.
Прямо у левой опоры моста стояли давешний красный кат и байдарка. Мы решили, что они тоже ищут место под стоянку – еще того ни легче, конкуренты, понимаешь.
Зря мы так на них подумали, как оказалось, не конкуренты, а собратья по несчастью.
Но тогда мы этого еще не знали и спокойно гребли себе к мосту.
Тут от моста отвалила большая моторка и направилась к левому берегу, вдоль которого мы шли.
Ирина возмутилась – волны от моторки могли захлестнуть нашу байду.
Мы взяли правее, моторка тоже, мы взяли левее, моторка тоже, и лишь тогда мы поняли, что именно к нам она и идет.
Мы сложили весла и стали ждать – что же дальше.
Дальше было очень просто.
Трое в форме, подошедшие на моторке, неразборчиво представились и затребовали у нас документы.
Но все наши документы, включая маршрутный лист, были упакованы на кате.
У нас была только карта с отмеченным маршрутом.
Ее мы и предъявили...
А далее воспоследовал вопрос: "Разрешение есть?".
Дальше, на протяжении никак не менее получаса, шел бестолковый разговор, в течение которого мы несколько раз опускались в самые глубины отчаяния, и столько же раз воспаряли надеждой.
Вопросы и ответы никак не могли объяснить нам положение вещей, а мы, с точки зрения наехавших, вели себя абсолютно неадекватно.
Вообще-то, еще в Калуге, приятель, выдавший мне гермопакеты и отсоветовавший брать фонарик, очень удивился нашему намерению идти по Керети до моря.
В 1983 году река, по его словам, была полностью закрыта из-за красной рыбы, идущей на нерест, и удочки брать он нам категорически не советовал.
В субботу при знакомстве с моей компанией я им на это намекнула, но разве можно остановить завзятых рыбаков…
Все наше предыдущее плавание скорее оправдывало их поведение, нежели слова моего приятеля. Но вот тут-то его предсказания начали сбываться.
Никакого дополнительного разрешения, помимо регистрации в турклубе нашего маршрута, у нас, естественно, не было.
Потому нам было приказано тут же разгружаться и следовать по мосту до Чупы.
Все наши заикания по поводу прохождения порогов, маршрута и пр. во внимание приняты не были.
Мы уже другими глазами смотрели на красный кат, причаленный к мосту. Было ясно, что их тормознули также как и нас, а, если учесть, что прошли они часа на два раньше нас, то стояли они тут, горемыки, уже давно.
Радовало одно, с нами не было нашего ката со щуренком на мачте, а удочки со спиннингом, лежавшие по левому борту байды, я старательно маскировала синим фартуком.
Мужики наши в бутылку не лезли, прикидывались шлангами.
Макс до сих пор утверждает, что главный нам явно показал распространенный жест, означающий спиртное, и спросил, есть ли это у нас, но Миша Сз его, якобы, не понял, а, показав на Максов каяк, сказал, что мы спортсмены и мы тренируемся.
Миша Сз и мы с Ириной до сих пор в голос доказываем, что ничего такого не было, но, возможно, что Макс-то как раз и прав, потому что с некоторого момента разговор начал приобретать новые интонации.
Два напарника помоложе начали торопить своего старшего бросить с нами разговоры разговаривать и идти к мосту, где люди ждут.
Но к этому моменту мы c Ириной уже вовсю взялись за заговаривание зубов и налаживание контактов со старшим.
Он распушил хвост и начал живописать нам, как его моторка лихо ходит вверх и вниз по порогам, для чего на мотор одевается какая-то рама, и получается нечто типа водомета.
Мы делали большие глаза и с придыханием выспрашивали подробности.
В процессе разговора нам уже было дано разрешение пройти Варацкий порог, а после него все же уходить с реки, так как дальше все равно тормознут.
Мы с новым жаром начали выспрашивать подробности.
Старший продолжал надувать щеки, молодые напарники продолжали дергать его за рукав, торопя нас покинуть.
Под шумок, Макс скрылся – помахал веслом вверх по течению к кату, чтобы наши успели спрятать улики в виде щуренка и Сережиных удочек со спиннингом.
Экипаж ката только что вернулся с берега, совершенно разочарованный местными жителями, у которых на все был только один ответ: "Нет".
Хлеба нет, рыбы нет, яиц нет, и магазина в Керети тоже нет, давно закрыт и не работает. А тут еще и Макс с нерадостными известиями.
А наша беседа все продолжалась. Инспектор нам тоже сообщил, что магазина в Керети больше нет, а им продукты завозят специально.
Мы с Ириной жаловались ему на наши беды с хлебом и маслом.
Закончилось все тем, что инспектор в очередной раз затребовал нашу карту и ручку в придачу.
Ручки с собой у нас не было, у него тоже.
Напарники уже завели мотор, поняв, что на уговоры старший не реагирует.
Тогда он достал из кармана карандаш, написал на обороте нашей карты "До Керети", поставил лихую подпись, отдал карту и велел: "Варацкий пройти до полуночи, мост после него пройти ночью, тогда дальше не тронут, если что - показывайте мою подпись."
Моторка взревела и начала разворачиваться. Перекрикивая рокот мотора, мы закричали, что сегодня мы никак уже до полуночи до Варацкого не дойдем.
Старший великодушно прокричал, что можно и завтра, и моторка умчалась.
К моменту прибытия ката с каяком у нас уже все было хорошо.
Драгоценную карту Ирина упаковала в полиэтилен и скотч и сказала, что будет беречь ее как зеницу ока.
Рассказав пришедшим про неожиданное завершение разборок с рыбоохраной, мы порешили драть когти от этого моста, пока там не передумали. Все равно магазина нет, так что надо уплывать подальше, желательно до Кривого озера, где должны быть стоянки.
Перед ж/д мостом кат попытался оборвать мачтой линию электропередачи, но, в результате, и мачта и провода остались целы, только мачту пришлось опустить. Кат снова взяли на привязь.
Карту Ирина спрятала, описание никто после такой встряски не читал.
В какой-то очередной перекат байда вплыла с катом на привязи. Не иначе как по наитию свыше, в последний момент кат отвязали и стали обходить очередной остров справа. Оказалось – порог "Кривой II", проход по левому берегу острова.
Но было уже поздно, мель, камни, течение.
Миша Сз выскочил из байды, и тащил ее через камни, мы с Ириной мало чем могли ему помочь. Кат пошел слева, а Макс, посмотрев на наши мучения, пошел по берегу. Мы же продолжали барахтаться. Байда села на камень боком, Миша, сидя на жердочке в середине, долго отпихивался от него ногами. Мы пересчитали, по-моему, все камни в пороге, в поминальничке написано: "Гадкий порог". Но и он все же закончился.
Набравшись за день новых впечатлений и ощущений по самую макушку, к полуночи мы вышли в Кривое озеро.