Когда-нибудь состарюсь, но не сейчас
Авантюра. Часть 3
В Лоухи поезд прибыл около 2 часов ночи. Ночи, правда, не было, хотя и светло особенно не было тоже. Все небо затянули низкие тучи, моросил мелкий осенний дождичек, народ быстренько повытаскивал куртки.
На станции нас уже ждали. Стоял "козел" с прицепом, "буханка", какие-то еще машины – местное население делало свой бизнес. Шоферы окружили нашу группку, выясняя, сколько нас и куда нам надо. Надо нам было, согласно карте, под какой-то мост за 12 км от станции. Там мы должны были стать, собрать плавсредства, дождаться Мишу Сп и по какой-то речушке доплыть до озера Плотичное. Обсуждая маршрут еще в Калуге, решили, что будем ловить попутку, а, ежели не повезет, пойдем эти 12 км своим ходом.
Погода и поздний час на пеший маршрут настраивали не очень. Однако, услышав цену, которую с нас запросили водители за доставку к мосту (500 руб.), мы ошалели и собрались все же шлепать пешком. Удивляло только, что местное население упорно утверждало, что до нашего моста не 12, а 40 км.
Чтоб покончить с недоразумением, Макс вытащил карту и ткнул пальцем в какую-то точку. Тут уже ошалели водители. Видимо до нас в это место еще никто не забрасывался. До него, действительно, было 12 км, но водитель, который первым к нам подошел (хозяин "козла" с прицепом), выразил большое сомнение, что по этой воде мы сможем доплыть до Плотичного озера. Гораздо лучше было бы, по его мнению, проехать еще километра три – до самого озера. Правда, там тоже не очень есть, где встать, но, по крайней мере, оттуда сразу можно плыть.
Народ зашумел, что тогда мы разминемся с Мишей Сп, который приедет завтра (т.е. уже сегодня вечером) и будет искать нас именно под этим мостом.
Хозяин "козла" заверил нас, что сам лично встретит нашего Мишу и отвезет его непосредственно к нам на озеро.
Поскольку все очень туманно представляли себе и мост и озеро, а хозяин "козла" обещался доставить нас туда всего за 150 руб., было решено грузиться, ехать смотреть и мост и озеро, а там видно будет.
Загрузили в прицеп байдаркины запчасти и Максов каяк, который водителям тоже очень понравился, распихали, как попало, рюкзаки и, очень удивившись, сами все тоже в "козел" поместились.
Водитель попался разговорчивый. Выяснилось, что дождь пошел только что, впервые за полтора месяца, воды мало, все высохло, грибов по этой же причине нет, морошка еще не очень зрелая, черники тоже мало, зато змей у них нет (хотя про змей мы и не спрашивали: они нас как-то не очень волновали, в отличие, видимо, от всех тех, кого шофер возил раньше).
Степенно беседуя, мы выехали из Лоухов, так их толком и не увидев, проехали по шоссе до моста и узрели, что "речка", на берегу которой мы хотели стать, представляет собой ручеек немногим более метра шириной и полметра глубиной. Согласились с водителем, что тут мы останавливаться не будем, съехали с шоссе и поехали дальше.
Дальше уже была не дорога, а едва видимая благодаря примятой траве, не сильно-то и наезженная колея - прямо через заросли какого-то кустарника и не очень частого лесочка. Неожиданно водитель крикнул: "Заяц!". Мы припали к окнам, но никакого удирающего зайца нам углядеть не удалось. Однако водитель остановил машину и побежал назад. Мы похихикали – он, что, надеется зайца догнать? Но водитель быстро вернулся, держа в руках нечто, размером с крупную мышь, серо-бурого цвета. Мы ахнули – это оказался совсем маленький зайчонок, с громадными тоскливыми глазами и крохотными ушками. Еще более крошечным у него оказался хвост. Мы с Ириной умилялись над ним всю оставшуюся дорогу, передавая его из рук в руки. Но по приезде на место зайчонка пришлось вернуть водителю, он хотел отвезти его своей дочке.
Берег, на который нас высадили, представлял собой ряд серых деревянных сараев по-над озером. Справа, слева и позади нас был лесок, между сараями и лесом тянулись огороды с цветущей картошкой. Большая часть сараев казалась заброшенной, некоторые уже наполовину развалились, место выглядело неуютным. И, в довершении ко всему, с неба по-прежнему сыпался мелкий дождичек. Шофер уехал, пообещав вечером привезти нам нашего Мишу Сп, а мы, совершенно забыв про свое желание сразу кидаться в воду, кинулись ставить палатку.
Палатка у Сергея оказалась шикарной, с устанавливаемым поверх тентом, высокая и просторная. Однако мне как-то слабо верилось, что в ней могут поместиться шесть человек (хотя имела собственный опыт ночевки втроем в одноместной палатке и вчетвером в двухместной).
Вот так она выглядела в три часа ночи после установки
Памятуя печальный прошлогодний опыт и приняв во внимание сообщение водителя, что у воды тут живут бичи, народ решил оставить у палатки дежурных (тем более что, на сей раз, шкура у нас была всего одна). Дежурить выпало Максу, поскольку все решили, что он и так в поезде выспался. А мы, предварительно немного выпив в честь окончания очередного этапа похода, нырнули в наши сухие спальники и вырубились.
****
Я проснулась часов в девять. Солнца не было. Небо по-прежнему было затянуто плотной пеленой облаков. И жарко не было – это точно. Запустив на свое место замерзшего Макса, я отправилась обозревать окрестности. Между сараев нашелся проход к воде, где можно было умыться, стоя на камушке. Вода оказалось на удивление мягкой (мыло категорически не хотело смываться) и не очень холодной. Но купаться все так же не тянуло. Даже странно было представить, что каких-то 12 часов назад мы с отчаянной завистью смотрели из окна вагона на купающихся в озере детишек.
Потом из палатки вылез Миша Сз, и мы занялись решением проблемы завтрака. Раскладку писала Ирина, у нее она и хранилась, но мы благородно не стали ее будить, решив, что сами чего-нибудь придумаем. С той субботы, когда раскладку зачитывали вслух, я запомнила только то, что по утрам нам полагались молочные каши и чай.
Молочных каш я не варила, наверное, лет десять. Овсянку для своего желудка я предпочитаю готовить на воде. Но кто-то же должен был это варить? Посовещавшись, мы решили сварить гречневую кашу на сгущенке – испортить этот продукт было весьма сложно. Для очага я отыскала чье-то кострище, которое Миша вначале забраковал, мол, там какой-то мусор и железяки. Но оказалось, что именно на эти железяки удобно вешать котелки, а камни сложены так удачно, что даже при небольшом огне вода закипает весьма быстро.
Далее возник вопрос о количестве. Опять же с субботы, я помнила строгое: "60 г крупы на человека, а в столовой ложке – 25 г". Вымерили мою любимую походную ложку и убедились, что в нее помещается ровно две столовые ложки (далее весь поход мы ею так крупы и отчерпывали). На пять человек – 6 ложек (ну, а поскольку Миши Сп еще не было, то и его порцию добавили туда же – не пропадать же добру).
В разгар приготовления завтрака на нас выбрела беззубая бичиха, попросившая сначала сигарету, а потом хлеба. Была она еще достаточно молодой, пообщалась охотно, сообщила, что погода по Карелии на сегодня – до + 28 С, (во что верилось с трудом и совершенно не оправдалось впоследствии).
Когда каша сварилась, а чай вскипел, мы объявили общий подъем. С удовольствием слопали все содержимое котелка (гречку со сгущенкой, оказалось, действительно трудно испортить).
И народ занялся сбором плавсредств: Ирина с Мишей распаковали мешки с байдарочными запчастями, Серега пошел в заброшенный сарай заклеивать баллоны для катамарана, а мы с Максом оказались пока не у дел – его каяк был готов, а я ничего в байдарках и катамаранах не смыслила. Мы пошли с ним по берегу на скалистый мысок, на котором живописно расположилась сосенка. По пути Макс, ужасно обрадовавшись, обнаружил целые заросли можжевельника и багульника. Мне это ни о чем не говорило, напомнило только песню: "Где-то на сопках багульник цветет..", - так что я только удивилась – где ж тут сопки? Но ликующий Макс объяснил, что с ними можно заваривать чай и ловить кайф.
Мысок с сосной оказался действительно весьма живописным местом, я в восторге попрыгала по скале, разглядывая мелкие колокольчики, растущие прямо из камня, и березки, вытягивающиеся из каких-то микроскопических трещинок. Пришла в экстаз от вида кувшинок в заливчике – раньше я их только на картинке видела. Посидела под сосной на краю мыска. Озеро было большое, вдали виднелось несколько островов, было сумрачно, но красиво. Естественно, в памяти всплыло: "На берегу пустынных вод стоял он, дум великих полон..." Макс с гордостью объяснял мне, что вот за всем этим они сюда и ездят. Ибо, так красиво может быть только тут.
По возвращении мы узнали, что ребята помогли вытолкать чью-то застрявшую машину, и за это им сообщили, что справа есть болотце с морошкой. И мы сразу все туда и отправились.
Болото выглядело совсем не так, как я его себе представляла – просто очень много пружинящего под ногами мха, и все в каких-то, тоже моховых, кочках. Вначале мы растеряно бродили по нему, не понимая – а где же морошка? Найдя какую-то ягоду, похожую на крупную желтую малину, одиноко торчащую на какой-то травинке, долго совещались – можно ли ее считать морошкой? Выяснилось, что морошку никто из нас до сих пор еще не собирал, и видели мы ее только мельком - в банках у теток на станции. Миша утверждал, что она была именно такого цвета. Мне почему-то казалось, что она должна расти на кустиках и отдельными ягодками, но потом оказалось, что я ее перепутала с брусникой.
В общем, решили ее попробовать – авось не отравимся. Ягода оказалась весьма водянистой с крупными косточками. Это уже потом мы узнали, что такая морошка - перезревшая, и собирали слегка недозревшие желто-красные ягоды, у них был хоть какой-то вкус. Из них мы впоследствии варили кисель.
Вернувшись с болота, не очень очарованный морошкой народ снова взялся за плавсредства.
На сей раз я проявила любопытство - на остов байдарки начали натягивать шкуру, и мне даже удалось приложить к этому руки. Так как шкура была чужая, налезала она со скрипом, и Миша замучился ее в одиночку натягивать. Брезент пришлось поливать водой, чтоб он стал поэластичней, но, все равно, край заправлялся в фальшборт очень неохотно. Затем Миша достал две камеры от волейбольного мяча, обозвав их "емкостями непотопляемости", и предложил мне продемонстрировать, насколько у меня дыхалки маловато из-за курения. Я на подначку повелась, надула шарик до его полного объема и гордо продемонстрировала Михаилу. Оказалось, однако, что "полный объем" шарика раза в три больше: плотная резина тоже поддается растяжению, только не мне. Миша надул мяч до волейбольного размера, а я в это время зажимала уши, опасаясь, что резина такого издевательства не выдержит и лопнет с оглушительным треском. Правда гордился Миша недолго, поскольку оказалось, что оба шарика сифонят, причем, в очень неудобных местах. Заклеить, в результате, удалось только один. Наконец байдарку оттащили к воде, а я начала готовить суп.
По раскладке на обед полагалось два пакетика супа и одна банка шпротного паштета для бутербродов. Засыпав в воду 2 пакетика, я решила, что народ на такой еде вскоре взвоет – слишком жидко. Но чем бы его загустить, когда пакетики были – "Суп гороховый с копченостями"? Горох у нас был, но его же надо предварительно замачивать... Картошки у нас, само собой, не было. Ирина, правда, с моей подачи, прикупила в Калуге два пакета картофельного пюре в хлопьях – но оно предназначалось исключительно для гарнира к грибам. Недолго думая, я решила, что рис делу не помеха, и сыпанула его в котелок.
В это время от обжитого сарайчика в нашу сторону, опираясь на обломок лыжной палки, направилась местная жительница, как потом выяснилось, отнюдь не бичиха, а Валентина Петровна Ершова, которая сидела тут на берегу озера, с целью поправления здоровья – ей был нужен свежий воздух. Периодически ее здесь навещал сын с невесткой, завозя ей продукты. Домик ее представлял собой вагончик с пристроенной верандой и вполне цивильной обстановкой, включая несколько ковров. Вот эти ковры, как оказалось, она вчера мыла в озере, и теперь ей потребовалась помощь в развешивании их для просушки.
Все это и еще многое другое мы узнали от нее, не задав ей ни единого вопроса. Все оставшееся до отплытия время мы провели в обществе В.П., хотя Ирина, например, предпочла бы провести его и без нее.
Голос у В.П. был высокий, говорила она, не смолкая ни на минуту. Тетка она была, по сути, добрая, просто ей было здесь одиноко, а поговорить она любила. Вот она и говорила...
За повешенные ковры ребятам было выдано несколько вяленых рыбешек. Мне потом пришлось перевешивать один из криво повешенных ковров, и за это, узнав о проблеме с супом, В.П. затащила меня к себе в вагончик и заставила взять несколько картофелин. Когда суп был уже практически готов, она принесла еще несколько веточек укропа. Так что у меня неожиданно получился кулинарный шедевр – суп гороховый с копченостями, рисом, картошкой и свежей зеленью.
После обеда Сергей опять удалился в сарай, а Миша решил опробовать байдарку. Я напросилась к нему – надо же мне было хотя бы посидеть в ней до начала похода. Оказалось, ничего страшного, просто очень низко сидишь в воде, и весло непривычное. Мы доплыли с ним до того самого мыска с сосенкой. Мише тоже захотелось погулять по скале, и он вылез, а я решила отправиться в самостоятельное плаванье. Но едва я обогнула мысок и вышла непосредственно в озеро, как оказалось, что там дует ветер и наличествует некоторое волнение. Решив не рисковать, я поспешно развернулась и укрылась за мысом. Этот маневр мне вполне удался, и я даже возгордилась.
Затем Михаил решил порыбачить, а я поспать. Но как только я улеглась в палатке, как снова пришла В.П., громко вопрошая: "А где ваша повариха?". От возмущения я чуть не поперхнулась – это я-то повариха! Вот уж чего терпеть не могу – так это готовить. И делаю это исключительно по необходимости, с превеликой радостью при любом удобном случае предоставляя это занятие другим (но, как оказалось, В.П. напророчила – практически весь поход, за исключением пары случаев, еду готовила я). Поспать мне так и не удалось, поскольку В.П. ударилась в очередное описание своей прошлой жизни. Ее ни мало не смущало, что Ирина ее практически не слушает, а пытается читать мою книжку, которую она все-таки не оставила в поезде и притащила с собой. Сжалившись над Ириной, я выползла из палатки и приняла удар на себя – в конце концов, нас же облагодетельствовали картошкой, а Мише Сз В.П. дала лопатку и показала, где можно накопать червей.
Еще до нашего обеда В.П. несколько раз сообщила нам, что попросила одну даму, отправившуюся вчера рыбачить, привезти ей свежей рыбки, так как ей захотелось ухи. Видимо, та дама просьбу выполнила, потому что В.П., не дождавшись возвращения Миши с рыбалки, неожиданно принесла и отдала мне около килограмма уже выпотрошенных окуньков. При этом она сообщила, что ухи ей уже расхотелось, она, мол, доела вчерашние щи и тем вполне довольна. А уху теперь следует варить мне. Я долго отказывалась, мотивируя тем, что уху варить не умею, да и суп мы сегодня уже ели. Но В.П. была настойчива. С ощущением, что мы все больше и больше попадаем к В.П. в кабалу, пришлось-таки рыбу взять.
Узнав, что рыбу я собираюсь жарить, В.П. пришла в негодование. Они тут, оказывается, рыбу никогда не жарят, лишь варят. Но потом смирилась с нашими причудами и принесла найденную ею недавно на берегу самодельную рыбочистку. Затем она удобно устроилась на каком-то подобии скамейки, приготовившись наблюдать за нашими с Ириной трудами. При этом язык ее продолжал непрерывно работать, так что, дочистив рыбу, Ирина, сославшись на головную боль, сбежала в палатку. А я стала раздумывать, как бы расположить сковородку на костре (потом-то я научилась это делать вполне профессионально, но сейчас я этим занималась впервые). Вспомнила, что у одного из кострищ, когда мы ходили за морошкой, видела решетку, и притащила ее в наш лагерь с помощью Макса.
А Ирина забрала из сарая Сергея и пошла к мосту, встречать Мишу Сп – вдруг его все же не привезут, и ему придется добираться до места встречи самостоятельно.
Тем временем вернулся с рыбалки Миша Сз. Удача улыбнулась ему в виде 6-ти крошечных окуньков, увидев которых, В.П. выдала историческую фразу: "Отпусти деток к маме".
Но Миша не захотел расставаться со своим первым карельским уловом. За это ему также пришлось чистить рыбешек под чутким наблюдением и руководством В.П. (потом он каждый раз при разделке рыбы поминал ее добрым словом, так как советы ее оказались вполне профессиональными).
К моменту окончания жарки на вчерашнем водителе приехали Ирина, Сергей и Миша Сп. Мужик, действительно, встретил его на вокзале, а Ирину с Сергеем они подхватили на мосту. Группа, наконец, собралась в полном составе.
Приезд Миши Сп сопроводился "раздачей слонов": Миша с триумфом вытаскивал из сумки деликатесы, а мы восторженно ахали. Там были: кочан капусты, два лимона, несколько морковок, лук и, в завершение, полтора литра пива.
Ужин у нас удался на славу. Отметив приезд Миши Сп распитием пива и очередной порцией водки, народ развеселился. Макс отправился плавать на каяке. Сергей решил поплавать на байдарке. Я отправилась с ним для закрепления своих дневных успехов. Остальная компания по берегу отправилась на экскурсию ко все той же сосенке на мысочке.
На байдарке мы пришли туда гораздо быстрее пеших туристов, и до их прихода я умудрилась найти свой первый карельский подосиновик, которым их торжественно и встретила. Потом мы фотографировались, располагаясь живописными группами с грибом на переднем плане на фоне то сосны, то озера за нею (к сожалению, и эти фотографии пропали). По возвращении в лагерь Макс преподнес мне три кувшинки, чем привел меня в полный восторг – таких цветов мне держать в руках еще не доводилось.
Потом мы решили, что, наверное, пора бы уже и спать ложиться, хотя было все также пасмурно светло, как и весь день. Солнца за сутки пребывания на карельской земле мы так и не увидели. Купаться так никто и не полез.
На этот раз дежурили парами и по очереди, так что проблема – влезем ли мы все вместе в одну палатку, так для меня и осталась неразрешенной. Утром я встала первая, а поскольку мне надо сразу чего-нибудь съесть, решила попить чайку, пока народ дрыхнет. Миша Сз, видимо, рассудил также и тоже выполз из палатки. Мы вместе вскипятили себе немного чая и опять озаботились проблемой завтрака. Сгущенки было не так уж и много, следовало начинать использовать сухое молоко, с которым я вообще никогда раньше дела не имела. И на счет того – сколько его надо сыпать, от Верочки никаких инструкций не поступило. Решили идти методом проб и ошибок.
Первая попытка насыпать порошок в кипящую воду успехом не увенчалась – все молоко собралось комочками на поверхности и растворяться не желало. Пришлось котелок мыть и ставить кипятить воду по новой. Тогда я решила идти другим путем. Размешала в стаканчике какое-то количество порошка с малым количеством воды и уже эту суспензию вылила в закипающую воду. На сей раз, получилось. Но сколько я потом ни готовила каш, с количеством молока я так и не определилась – так что инструкций дать не могу.
В этот завтрак мы решили варить манную кашу. Конечно, отправляться в поход с манной кашей в желудке не слишком перспективное дело. Но вчера я выяснила, что Миша Сп, оказывается, никакого катамарана не привез, и строить его будут на месте из подручного материала. Следовательно, до отплытия мы явно еще успеем пообедать. А это уже нечто, тем более что на обед предполагался грибной суп из найденного мною вчера подосиновика, к которому я решила добавить два пакета грибного супа с вермишелью, да еще всыпать дополнительно вермишели "для загустения".
Каша удалась, народ хвалил, я гордилась… Вот так постепенно я и превращалась в повариху. После завтрака делать мне было нечего. Рубкой деревьев для рамы катамарана занялись мужики, за исключением Сергея, который сразу же после завтрака снова отправился в сарай. Я заглянула туда полюбопытствовать – чем же это он там столько времени занимается? В сарае лежали два больших голубых баллона из тонкой резины, и Сергей методично приклеивал к ним полоски из того же материала. Подивившись на это чудо, которое, на мой взгляд, должно было порваться при первом же соприкосновении с грубой реальностью в виде сучков, камней и пр., я вернулась к палатке.
В.П. на горизонте видно не было. Царили тишина и покой. Относительные, конечно, так как народ столпился над чертежом какой-то конструкции и громко делился соображениями по поводу способов ее построения.
Солнца с утра все также не было, и мне начало казаться, что до возвращения в среднюю полосу мы его, вообще, больше не увидим.
Решив поваляться, я вытащила из палатки пенку, укрылась простыней от комаров, но долго так не вылежала. И не то, чтоб комары сильно доставали. По-настоящему, комаров мы еще и не видели, их было меньше, чем на даче у моей приятельницы над Угрой. На ночь мы зажигали в палатке спираль и спали спокойно. А комары толклись под тентом у застегнутого на все замки входа нашей палатки. Там им было тепло и сухо. Внутрь они попадали только тогда, когда мы с Мишей Сз вылезали делать завтрак. Это весьма способствовало более быстрому пробуждению оставшихся, так как спираль к утру прогорала.
Валяться я просто не смогла – хотелось чем бы то ни было заняться. И я взяла в руки свой топорик. Люблю помахать топором в свободное от работы время. Правда, махать им особенно не пришлось – я начала ошкуривать принесенные сосенки, лишая их не только коры, но и колючих сучков, расположенных кольцами на стволе через определенные промежутки. Я рассудила, что сидеть на них будет не очень удобно. Меня даже засняли за подобным полезным занятием, чтобы я могла потом с гордостью говорить, что тоже катамаран строила (но и эти кадры пропали).
В процессе шкурения я не увидела приближения В.П., но сразу узнала о ее появлении – началось уже обычное изложение очередных перипетий из ее жизни и выкладывание ее мнений по любому поводу. Самое забавное, что В.П. категорически не одобряла туристов. Зачем люди вообще ездят по свету? Дома сидеть гораздо лучше. А сама при этом постоянно вспоминала то поездку в Новый Афон, то какую-то туристическую экскурсию, после которой у нее появился значок "Турист СССР", то, как она была в Крыму... На вопрос – как это совместить, В.П. ответствовала, что это же были льготные, а то и вовсе бесплатные путевки, как же было не поехать?
Еще у нее был бзик на почве гороскопов. Она всех наших походников разделила по знакам Зодиака, выдала всем характеристики, мешая при этом в одну кучу зодиакальный и восточный гороскопы. Получилось очень забавно, особенно, ее постоянное подчеркивание превосходства Овнов над всеми прочими знаками (сама она, естественно, была Овном). Они и самые умные, и самые красивые, и самые предприимчивые и находчивые, и самые творческие. Еще она постоянно упоминала, что перечитала уйму книг, и отрывочные знания обо всем на свете сыпались из нее, как горох из дырявого мешка.
В.П. пригласила нас посетить ее туалет (вполне цивильную деревянную будочку, рядом с ее вагончиком), чем мы с Ириной с удовольствием тут же и воспользовались. Бродить через картофельные посадки к лесочку было достаточно утомительно.
А когда я, закончив ошкуривание, принялась за готовку грибного супа, она снова позвала меня за картошкой. Так что суп обещал получиться прямо как дома, вот только без яиц и майонеза. Правда, В.П. настаивала, что настоящий грибной суп варится только с перловкой, а не с вермишелью, но мы ее опять не послушались. Посетовав несколько раз по этому поводу, она скрылась в доме, но не успели мы облегченно вздохнуть, радуясь наступившей тишине, как она возвратилась, достала из кармана два яйца и молча протянула их мне, указывая на почти готовый суп. В придачу, она снова принесла несколько веточек зелени, одна из которых оказалась кинзой, или "кориандром", как по научному ее обозвала В.П. Это было уже слишком. Ее благодеяниям, казалось, не будет конца. Поэтому оставалось только вежливо улыбаться и поддерживать с ней светскую беседу.
На обед Сережу вызвали из сарая. Он, единственный из нас, до сих пор избегал тесного общения с В.П., но он же единственный в этот обед от нее и пострадал. При всей своей любви к еде, что нами было уже подмечено, суп он съел через силу, а потом попросил больше никогда не класть в общую кастрюлю кинзу, поскольку он ее терпеть не может. А мы ее туда и не клали. Мы заботливо оделили ею каждую тарелку отдельно.
У всех остальных такой идиосинкразии к кинзе не было, но надо признать, что она забила все остальные запахи и вкусы. Так что не очень-то и чувствовалось, что это - суп со свежими грибами. С равным успехом это мог быть и любой другой суп. Сережу мы успокоили, что по маршруту населенных пунктов с подобными Валентинами Петровнами просто не предвидится, и кинзой нас угощать больше будет некому. Сергей попил чаю и ушел в сарай.
Пока еще суп варился, мужики соорудили из сосенок и нескольких отодранных от соседнего полуразрушенного сарая досок какую-то сложную по конструкции раму. Связали они ее широкими резиновыми лентами, нарезанными из автомобильных баллонов. Выглядела эта конструкция, на мой взгляд, весьма странно и никаких ассоциаций не вызывала. Как должен выглядеть катамаран (сокращенно – кат), мне все еще было не ясно. Тут-то, кстати, и выяснилось, что строят они его впервые в жизни, и на кате из них никто ранее не ходил. "Ну-ну, - подумала я, - моя авантюра, по-моему, обещает быть еще более авантюрной, чем я думала поначалу".
Но оказалось, что это еще не все сюрпризы. Самым неожиданным было то, что наш руководитель похода, идущий на таком несерьезном плавсредстве, как двухметровый каяк, вообще не умеет плавать. И, если он, не дай Бог, перевернется даже на тихой воде, рассчитывать ему придется только на свой спасжилет. Я обозвала Макса экзотиком в честь героя песни Щербакова, процитировав ему оттуда: "И когда случайный дротик просверлил во мне дыру, понял я, что я – экзотик, личной смертью не помру". Макс был тронут: "Ну, спасибо, Борисовна, обласкала".
Мы начали потихоньку паковать вещи. Еще в Калуге меня предупредили, что надо очень много пластиковых пакетов (лучше всего подходят мешки для мусора), и практически каждая вещь в рюкзаке упаковывалась в отдельный мешок. Больше всего за время похода меня достал процесс завязывания и развязывания узелков на пакетах. Сразу появилось немереное количество заусенец, хорошо еще, что у меня с собой был кусок велосипедной камеры (отстриженными от нее резиночками были усеяны все наши стоянки, потому что они постоянно терялись, а герметизировать ими было гораздо удобнее, чем завязывать узелочки).
В процессе упаковки мне пришла в голову идея централизовать наши запасы продовольствия, проинвентаризировать их и разложить по гермопакетам, опять же предварительно сунув в них мешки для мусора. В результате, был сделан еще один шаг к переводу самой себя в штатные поварихи похода, так как теперь только я знала – чего, сколько и где лежит. В "кенгуру" ушли консервы.
Тем временем погода стала меняться. Нам, наконец, удалось разглядеть, в какой стороне находится солнце. А один раз мы даже увидели нечто, напоминающее солнечный диск, хотя Миша Сп категорически отказался признавать его за солнце.
А потом одна сторона неба начала темнеть, правда, совсем не с той стороны, откуда дул ветер. Но оказалось, что ветры в Карелии штука странная. Начали доноситься раскаты грома. Туча явно двигалась в нашу сторону, а когда подошла совсем близко, ветер резко изменил направление и принес первые капли дождя.
Впятером мы укрылись в палатке, бросив Сергея на произвол судьбы в сарае. Ливануло так, что он просто не успел бы сухим пробежать эти жалкие пятьдесят метров, и, хотя крыша над ним зияла дырами, он так и не появился. Сидеть в палатке, когда дождь барабанит по тенту, и нет угрозы протекания, очень приятно. Только отплытие, в результате, опять отложилось. Делать было нечего, я начала загадывать народу логические загадки, половину из которых Ирина знала и очень скучала, когда другие пытались их отгадать. Максу это все быстро надоело, и он, как обычно завалился спать. Миша Сп, когда дождь стал потише, пошел в сарай проведать Сергея, да так там и остался. Так что активно разгадывал только Миша Сз (и Ирина, когда она не знала очередную загадку).
Шмотки мы успели спрятать под тенты, а вот книжка осталась под дождем. Никогда ранее мне не доводилось видеть покетбук после ливня. Оказалось, что это - очень забавное зрелище. Ну, уж теперь-то точно Ирине придется бросить ее здесь. Но Ирина упрямо желал дочитать детектив до конца. В итоге, разбухшая, насквозь пропитанная водой и втрое потяжелевшая книжка поплыла с нами.
Сережа во время ливня грудью, вернее собственной спиной, прикрывал намазанные клеем места на баллонах. И вскоре после грозы с помощью Миши Сп заклейка возможных течей была закончена. Как выяснилось уже позже, не я одна была в непонятках по поводу катамарана. Серега, например, был очень озадачен тем, что Макс до похода успел проклеить только один баллон, и второй клеить следовало на месте. Потому-то он столько времени и проторчал в сарае, с присущей ему педантичностью заклеивая все прорехи. Педантичность у Сереги, как мы уже успели убедиться, зашкаливала по всем методикам.
Через час гроза ушла, и, наконец, выглянуло солнце. Впервые мы смогли увидеть, как выглядело наше становище при дневном свете. Оказалось – очень красиво, а уж наша любимая сосенка на мысочке смотрелась вообще обалденно.
Баллоны принесли из сарая, и начался, наконец, сбор ката. Оказалось, зря я волновалась за судьбу тоненьких голубых баллонов. Каждый баллон засовывался в прочный чехол из некоего материала под названием "Теза" (он оказался на самом деле очень прочным – сколько этими баллонами к концу похода камней пересчитали – а чехлам хоть бы что). Потом "всовывательные" отверстия "зашивались" достаточно толстыми железными прутиками, и это был весьма забавный процесс. Потом на упакованные баллоны взгромоздили раму и начали сошнуровывать все вместе толстой веревкой. Веревки для подробной шнуровки оказалось маловато и, после длительных дискуссий, было решено шнуровать через петельку, хотя Сергей (естественно) был против. Надо сказать, что для людей, впервые строящих кат, ребята с этой задачей справились прекрасно. Наконец-то я увидела, как все это должно было выглядеть.
Время шло, предполагаемый час отплытия все отодвигался и отодвигался, так что пришлось снова разводить залитый грозой костер и варить на скорую руку макароны с тушенкой. В этот день мы собирались дойти до заброшенной (по описанию) турбазы (это около 12 км), где вроде была возможность помыться. По крайней мере, В.П. рассказывала, что там есть что-то типа сауны, и окрестные жители там порой парятся, а также и все прочие, проезжающие туристы, которые бросают там свои мокрые веники, а под ними заводятся черви, что весьма для местных жителей неприятно.
Помыться нам после поезда хотелось, а в воду никто так и полез по причине холода и отсутствия солнца.
После скорого полднико-ужина, когда все собрались загружаться в свои плавсредства, выяснилось, что для ката нужны еще и весла.
Миша Сз сказал, что ждать мы "катчиков" больше не будем и отходим сейчас. Мне предстояло идти на байдарке, поэтому наши с ним рюкзаки (мой в мешке), мой спальник (в двойном мешке) мы снесли в байду. Иринин рюкзак шел на кате. Миша Сз свой рюкзак в пленку не запаковал, о чем потом сильно жалел.
Фартуки, которые Ирина снабжала резиночками в поезде, привязывать было пока не к чему, так как к байдарке резиночки еще не пришили, и они тоже шли на кате. Накопанных червей Миша повез с собой в консервной банке.
Я натянула желтые непромокаемые штаны поверх (!) болоньевой анараки (которая за старостью лет спасала только от ветра и комаров и промокала не хуже марли), вбулась в туристские ботинки (тоже, как выяснилось, не самое лучшее, что я могла тогда надеть) и сходила напоследок в цивильный деревянный домик, заодно попрощавшись с В.П. (ее уже часа два как не было слышно– к ней приехал сын). Поблагодарив ее за ласку и приют, я пошла грузиться в байдарку. Начиналось то, ради чего все собственно и затевалось.
Помахав веслом задерживающимся катчикам и Максу, оставшемуся с ними в качестве руководителя для проверки оставляемого места стоянки, мы (т.е. Ирина и Миша Сз) оттолкнулись веслами от гостеприимного берега и пошли направо, выходя из бухточки в озеро.
Пока грузились, на небо особенно не смотрели, а выплыв на середину озера, которое тут достигало ширины не менее 4 км, мы увидели прямо по курсу очередную черную тучу. Возвращаться на берег было в лом, и мы храбро отправились прямо навстречу грозе.
Зрелище было неописуемое: на половину неба, от правого края до левого, раскинулась темно-фиолетово-свинцовая туча, прямо по курсу в ней сверкали молнии, а половина неба за нами была все еще чистая, и там сияло солнце. Туча эта отражалась в озере, которое под ней тоже стало темно-фиолетово-свинцовым. И мы в утлой байдарке без фартуков посередине озера….
От такой красоты захватывало дух, и о том, что сейчас будет очень мокро, даже не думалось. Мы храбро подплыли под край тучи и вошли в эту фиолетово - свинцовую воду. Налетел ветер, волны резко вздыбились. По воде пошли круги от первых больших капель, потом они все перемешались между собой, и вдарил ливень, по-моему, еще круче, чем тот, который мы пережидали в палатке. За стеной дождя скрылись далекие берега и маленькие островки, маячившие впереди по курсу. Молнии сверкали рядом, но в нас попадать не торопились.
На память пришли знакомые с детства строки: "Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу..."
Миша с Ириной были заняты в основном тем, чтобы не допустить разворота байдарки боком к волне. Я же, недооценивая опасности ситуации, вовсю развлекалась тем, как здорово мы качаемся на волнах. (Воды я никогда не боялась, плаваю хорошо, могу плавать часами (если вода, конечно, не очень холодная). Иногда нашей байде удавалось оседлать волну, и какое-то время мы плыли вместе с ней, потом соскальзывали. Байдарка при этом вся изгибалась как червяк. Очень интересное ощущение.
Все было просто замечательно, и еще не холодно, хотя моя анарака мгновенно промокла насквозь, так же как и туристские ботинки, утратившие за 30 лет способность сопротивляться влаге. Зато Верочкины штаны оказались категорически непромокаемыми.
Но постепенно я начала ощущать некий дискомфорт. Поскольку штаны (т.е. полукомбинезон) были надеты поверх анараки, вода беспрепятственно стекала по спине внутрь, штаны же эту воду наружу не выпускали, и вскоре я оказалась почти по пояс в воде внутри собственных штанов. Ощущение было новым, не слишком приятным, хотя и забавным.
Когда основная порция воды из тучи вылилась, и дождь поредел, прямо по курсу проступили два крошечных скалистых островка. Мы направились к ним, чтобы вычерпать воду из байды, которой в ней было не меньше 20л (ну а я, заодно, избавилась от лужи в штанах). Ветер все не стихал, стало холодно и неуютно, ни ката, ни каяка нигде видно не было.
Мы торчали на одном из этих островков, размером 3 на 5 м, посреди водной шири как робинзоны. И у нас было: штуки четыре кривых березок; 2 сосенки; немного мха; в "кенгуру" были консервы; гермопакет с хлебом путешествовал тоже с нами; у Миши в рюкзаке была водка. Так что мы порешили, что с голоду не пропадем, даже если вообще больше не встретимся с остальными участниками похода.
Проторчали мы на этом островке где-то с полчаса. Воду из байды вычерпали и уже обдумывали варианты экскурсии на соседний, немного больший по размеру островок, как тут Ирина углядела у правого берега крошечное белое пятнышко. Оно было неподвижным, и мы решили, что это, наверное, чья-то моторка пережидает грозу. Минут 10 еще мы напрасно выискивали на водной глади наши кат и каяк, периодически бросая взгляды и в сторону пятнышка. Потом мы заметили, что оно - таки перемещается и, именно в ту сторону, в какую и нам надо было. Расстояние не давало возможности оценить скорость его движения, поэтому мы никак не могли решить – какое это плавсредство. А потом нам с Ириной показалось, что рядом с белым пятнышком иногда мелькает нечто совсем уж крошечное и темное. Издав радостный вопль, мы сели в байду и помчались на абордаж.
Это действительно оказались наши. Кат величественно плыл, покачиваясь на волнах, а рядом, подпрыгивая и с шумом плюхая с каждой волночки, "семенил" каяк. Самого каяка видно почти не было, похоже было, что Макс сидит прямо в волнах. Картина была презабавная. "Во, - сказала Ирина, - а сзади наша лягушонка в коробчонке скачет". Сравнение было таким удачным, что мы с Мишей Сз долго не могли успокоиться.
Спустя каких-нибудь 20 минут наша маленькая разношерстная флотилия собралась посреди озера. Кат и каяк гроза застала в самом начале пути, но они, как и мы, не стали возвращаться назад, а поплыли, держась берега и пытаясь отыскать наши следы. На островке они нас не увидели, хотя мне казалось, что мои ярко-желтые штаны должны были быть видны издалека. У Макса в каяке было полно воды, катчики тоже промокли насквозь, но все остальные вещи были старательно упакованы в полиэтилен и остались сухими.
Порадовавшись новым ощущениям и тому, что первое приключение закончилось благополучно (Миша Сз потом признался, что несколько разволновался во время грозы, ибо именно на озерах основная масса народа в таких ситуациях и тонет), мы отправились дальше - искать выход реки Кереть из озера.
По пути пришлось сделать незапланированную остановку, поскольку проплыть мимо такой красоты ни у кого духу не хватило. Прямо по курсу из озера торчал большой скалистый, поросший соснами, остров Реутошуари.
Мы зачалились к скалам и бодро полезли наверх, не обращая внимания на то, что на нас сухой нитки не было. Нагромождение валунов, искореженные сосны, раскинувшие свои корни прямо по поверхности камней, покрытых едва ли пятисантиметровым слоем почвы – картина была просто грандиозная. Одна сосна на вершине упала, полностью содрав своими корнями всю почву со скалы – получилась вертикальная стенка в две трети моего роста у абсолютно ровной, как бы асфальтовой, площадки. Мы у нее сфотографировались, причем часть народа стояла перед стеной, а часть сзади, чтоб продемонстрировать, какая она тонкая (но и эти кадры пропали). Мы вообще много там фотографировались, но осталось только три нечетких кадра, снятых Сережиной "мыльницей".
С сожалением покинув завораживающий Реутошуари, мы решили больше не отвлекаться на красоты природы и начали старательно искать – где же начинается река?
Было уже достаточно поздно, солнца опять не было, и рассмотреть – есть ли в дальней полоске плоской поросшей елками земли проход, было невозможно. Байда, в качестве разведчика, долго рыскала по заливчикам. Миша Сз несколько раз утверждал, что слышит шум порогов, но все время оказывалось, что это просто волны бьются о прибрежные камни. Попытки выяснить, не начинается ли где-нибудь течение, путем запускания в воду клочков бумаги и спичек, успехом не увенчались. Наша карта-двухкилометровка оказалась не очень точной (в дальнейшем мы ее за это проклинали не один раз). В результате, на поиски реки ушло, наверное, часа полтора.
Но все когда-нибудь кончается, и мы вышли в речку, течения в которой мы так и не ощутили – просто протока между озерами. К этому времени я начала стучать зубами, так как сухой нитки, как уже говорилось, на нас не было, и я, в отличие от Ирины и Миши, веслами не махала. Поэтому я выпросила у Ирины весло и начала им усиленно, но несколько бестолково, махать.
Проку от меня оказалось не очень много. Байдарка то и дело уходила вправо, я частила с гребками, и Миша никак не мог попасть со мной в такт. Короче, единственной пользой от моего первого опыта было то, что меня перестало колотить от холода, а под конец моих упражнений я даже немного согрелась. Оказывается можно греться и без водки – вот к такому выводу я пришла в результате.
18 июля
Недоразумение с мостом. Заяц! Купаться никто не полез. Шикарная палатка. С утра солнца нет. Сборы плавсредств. Сергей ушел в сарай. Как выглядит морошка? Явление Валентины Петровны Ершовой. Кулинарный шедевр. Первый выход на байдарке. Приезд Миши Сп на вчерашнем мужике. Купаться никто не полез
Недоразумение с мостом. Заяц! Купаться никто не полез. Шикарная палатка. С утра солнца нет. Сборы плавсредств. Сергей ушел в сарай. Как выглядит морошка? Явление Валентины Петровны Ершовой. Кулинарный шедевр. Первый выход на байдарке. Приезд Миши Сп на вчерашнем мужике. Купаться никто не полез
В Лоухи поезд прибыл около 2 часов ночи. Ночи, правда, не было, хотя и светло особенно не было тоже. Все небо затянули низкие тучи, моросил мелкий осенний дождичек, народ быстренько повытаскивал куртки.
На станции нас уже ждали. Стоял "козел" с прицепом, "буханка", какие-то еще машины – местное население делало свой бизнес. Шоферы окружили нашу группку, выясняя, сколько нас и куда нам надо. Надо нам было, согласно карте, под какой-то мост за 12 км от станции. Там мы должны были стать, собрать плавсредства, дождаться Мишу Сп и по какой-то речушке доплыть до озера Плотичное. Обсуждая маршрут еще в Калуге, решили, что будем ловить попутку, а, ежели не повезет, пойдем эти 12 км своим ходом.
Погода и поздний час на пеший маршрут настраивали не очень. Однако, услышав цену, которую с нас запросили водители за доставку к мосту (500 руб.), мы ошалели и собрались все же шлепать пешком. Удивляло только, что местное население упорно утверждало, что до нашего моста не 12, а 40 км.
Чтоб покончить с недоразумением, Макс вытащил карту и ткнул пальцем в какую-то точку. Тут уже ошалели водители. Видимо до нас в это место еще никто не забрасывался. До него, действительно, было 12 км, но водитель, который первым к нам подошел (хозяин "козла" с прицепом), выразил большое сомнение, что по этой воде мы сможем доплыть до Плотичного озера. Гораздо лучше было бы, по его мнению, проехать еще километра три – до самого озера. Правда, там тоже не очень есть, где встать, но, по крайней мере, оттуда сразу можно плыть.
Народ зашумел, что тогда мы разминемся с Мишей Сп, который приедет завтра (т.е. уже сегодня вечером) и будет искать нас именно под этим мостом.
Хозяин "козла" заверил нас, что сам лично встретит нашего Мишу и отвезет его непосредственно к нам на озеро.
Поскольку все очень туманно представляли себе и мост и озеро, а хозяин "козла" обещался доставить нас туда всего за 150 руб., было решено грузиться, ехать смотреть и мост и озеро, а там видно будет.
Загрузили в прицеп байдаркины запчасти и Максов каяк, который водителям тоже очень понравился, распихали, как попало, рюкзаки и, очень удивившись, сами все тоже в "козел" поместились.
Водитель попался разговорчивый. Выяснилось, что дождь пошел только что, впервые за полтора месяца, воды мало, все высохло, грибов по этой же причине нет, морошка еще не очень зрелая, черники тоже мало, зато змей у них нет (хотя про змей мы и не спрашивали: они нас как-то не очень волновали, в отличие, видимо, от всех тех, кого шофер возил раньше).
Степенно беседуя, мы выехали из Лоухов, так их толком и не увидев, проехали по шоссе до моста и узрели, что "речка", на берегу которой мы хотели стать, представляет собой ручеек немногим более метра шириной и полметра глубиной. Согласились с водителем, что тут мы останавливаться не будем, съехали с шоссе и поехали дальше.
Дальше уже была не дорога, а едва видимая благодаря примятой траве, не сильно-то и наезженная колея - прямо через заросли какого-то кустарника и не очень частого лесочка. Неожиданно водитель крикнул: "Заяц!". Мы припали к окнам, но никакого удирающего зайца нам углядеть не удалось. Однако водитель остановил машину и побежал назад. Мы похихикали – он, что, надеется зайца догнать? Но водитель быстро вернулся, держа в руках нечто, размером с крупную мышь, серо-бурого цвета. Мы ахнули – это оказался совсем маленький зайчонок, с громадными тоскливыми глазами и крохотными ушками. Еще более крошечным у него оказался хвост. Мы с Ириной умилялись над ним всю оставшуюся дорогу, передавая его из рук в руки. Но по приезде на место зайчонка пришлось вернуть водителю, он хотел отвезти его своей дочке.
Берег, на который нас высадили, представлял собой ряд серых деревянных сараев по-над озером. Справа, слева и позади нас был лесок, между сараями и лесом тянулись огороды с цветущей картошкой. Большая часть сараев казалась заброшенной, некоторые уже наполовину развалились, место выглядело неуютным. И, в довершении ко всему, с неба по-прежнему сыпался мелкий дождичек. Шофер уехал, пообещав вечером привезти нам нашего Мишу Сп, а мы, совершенно забыв про свое желание сразу кидаться в воду, кинулись ставить палатку.
Палатка у Сергея оказалась шикарной, с устанавливаемым поверх тентом, высокая и просторная. Однако мне как-то слабо верилось, что в ней могут поместиться шесть человек (хотя имела собственный опыт ночевки втроем в одноместной палатке и вчетвером в двухместной).
Вот так она выглядела в три часа ночи после установки
Памятуя печальный прошлогодний опыт и приняв во внимание сообщение водителя, что у воды тут живут бичи, народ решил оставить у палатки дежурных (тем более что, на сей раз, шкура у нас была всего одна). Дежурить выпало Максу, поскольку все решили, что он и так в поезде выспался. А мы, предварительно немного выпив в честь окончания очередного этапа похода, нырнули в наши сухие спальники и вырубились.
****
Я проснулась часов в девять. Солнца не было. Небо по-прежнему было затянуто плотной пеленой облаков. И жарко не было – это точно. Запустив на свое место замерзшего Макса, я отправилась обозревать окрестности. Между сараев нашелся проход к воде, где можно было умыться, стоя на камушке. Вода оказалось на удивление мягкой (мыло категорически не хотело смываться) и не очень холодной. Но купаться все так же не тянуло. Даже странно было представить, что каких-то 12 часов назад мы с отчаянной завистью смотрели из окна вагона на купающихся в озере детишек.
Потом из палатки вылез Миша Сз, и мы занялись решением проблемы завтрака. Раскладку писала Ирина, у нее она и хранилась, но мы благородно не стали ее будить, решив, что сами чего-нибудь придумаем. С той субботы, когда раскладку зачитывали вслух, я запомнила только то, что по утрам нам полагались молочные каши и чай.
Молочных каш я не варила, наверное, лет десять. Овсянку для своего желудка я предпочитаю готовить на воде. Но кто-то же должен был это варить? Посовещавшись, мы решили сварить гречневую кашу на сгущенке – испортить этот продукт было весьма сложно. Для очага я отыскала чье-то кострище, которое Миша вначале забраковал, мол, там какой-то мусор и железяки. Но оказалось, что именно на эти железяки удобно вешать котелки, а камни сложены так удачно, что даже при небольшом огне вода закипает весьма быстро.
Далее возник вопрос о количестве. Опять же с субботы, я помнила строгое: "60 г крупы на человека, а в столовой ложке – 25 г". Вымерили мою любимую походную ложку и убедились, что в нее помещается ровно две столовые ложки (далее весь поход мы ею так крупы и отчерпывали). На пять человек – 6 ложек (ну, а поскольку Миши Сп еще не было, то и его порцию добавили туда же – не пропадать же добру).
В разгар приготовления завтрака на нас выбрела беззубая бичиха, попросившая сначала сигарету, а потом хлеба. Была она еще достаточно молодой, пообщалась охотно, сообщила, что погода по Карелии на сегодня – до + 28 С, (во что верилось с трудом и совершенно не оправдалось впоследствии).
Когда каша сварилась, а чай вскипел, мы объявили общий подъем. С удовольствием слопали все содержимое котелка (гречку со сгущенкой, оказалось, действительно трудно испортить).
И народ занялся сбором плавсредств: Ирина с Мишей распаковали мешки с байдарочными запчастями, Серега пошел в заброшенный сарай заклеивать баллоны для катамарана, а мы с Максом оказались пока не у дел – его каяк был готов, а я ничего в байдарках и катамаранах не смыслила. Мы пошли с ним по берегу на скалистый мысок, на котором живописно расположилась сосенка. По пути Макс, ужасно обрадовавшись, обнаружил целые заросли можжевельника и багульника. Мне это ни о чем не говорило, напомнило только песню: "Где-то на сопках багульник цветет..", - так что я только удивилась – где ж тут сопки? Но ликующий Макс объяснил, что с ними можно заваривать чай и ловить кайф.
Мысок с сосной оказался действительно весьма живописным местом, я в восторге попрыгала по скале, разглядывая мелкие колокольчики, растущие прямо из камня, и березки, вытягивающиеся из каких-то микроскопических трещинок. Пришла в экстаз от вида кувшинок в заливчике – раньше я их только на картинке видела. Посидела под сосной на краю мыска. Озеро было большое, вдали виднелось несколько островов, было сумрачно, но красиво. Естественно, в памяти всплыло: "На берегу пустынных вод стоял он, дум великих полон..." Макс с гордостью объяснял мне, что вот за всем этим они сюда и ездят. Ибо, так красиво может быть только тут.
По возвращении мы узнали, что ребята помогли вытолкать чью-то застрявшую машину, и за это им сообщили, что справа есть болотце с морошкой. И мы сразу все туда и отправились.
Болото выглядело совсем не так, как я его себе представляла – просто очень много пружинящего под ногами мха, и все в каких-то, тоже моховых, кочках. Вначале мы растеряно бродили по нему, не понимая – а где же морошка? Найдя какую-то ягоду, похожую на крупную желтую малину, одиноко торчащую на какой-то травинке, долго совещались – можно ли ее считать морошкой? Выяснилось, что морошку никто из нас до сих пор еще не собирал, и видели мы ее только мельком - в банках у теток на станции. Миша утверждал, что она была именно такого цвета. Мне почему-то казалось, что она должна расти на кустиках и отдельными ягодками, но потом оказалось, что я ее перепутала с брусникой.
В общем, решили ее попробовать – авось не отравимся. Ягода оказалась весьма водянистой с крупными косточками. Это уже потом мы узнали, что такая морошка - перезревшая, и собирали слегка недозревшие желто-красные ягоды, у них был хоть какой-то вкус. Из них мы впоследствии варили кисель.
Вернувшись с болота, не очень очарованный морошкой народ снова взялся за плавсредства.
На сей раз я проявила любопытство - на остов байдарки начали натягивать шкуру, и мне даже удалось приложить к этому руки. Так как шкура была чужая, налезала она со скрипом, и Миша замучился ее в одиночку натягивать. Брезент пришлось поливать водой, чтоб он стал поэластичней, но, все равно, край заправлялся в фальшборт очень неохотно. Затем Миша достал две камеры от волейбольного мяча, обозвав их "емкостями непотопляемости", и предложил мне продемонстрировать, насколько у меня дыхалки маловато из-за курения. Я на подначку повелась, надула шарик до его полного объема и гордо продемонстрировала Михаилу. Оказалось, однако, что "полный объем" шарика раза в три больше: плотная резина тоже поддается растяжению, только не мне. Миша надул мяч до волейбольного размера, а я в это время зажимала уши, опасаясь, что резина такого издевательства не выдержит и лопнет с оглушительным треском. Правда гордился Миша недолго, поскольку оказалось, что оба шарика сифонят, причем, в очень неудобных местах. Заклеить, в результате, удалось только один. Наконец байдарку оттащили к воде, а я начала готовить суп.
По раскладке на обед полагалось два пакетика супа и одна банка шпротного паштета для бутербродов. Засыпав в воду 2 пакетика, я решила, что народ на такой еде вскоре взвоет – слишком жидко. Но чем бы его загустить, когда пакетики были – "Суп гороховый с копченостями"? Горох у нас был, но его же надо предварительно замачивать... Картошки у нас, само собой, не было. Ирина, правда, с моей подачи, прикупила в Калуге два пакета картофельного пюре в хлопьях – но оно предназначалось исключительно для гарнира к грибам. Недолго думая, я решила, что рис делу не помеха, и сыпанула его в котелок.
В это время от обжитого сарайчика в нашу сторону, опираясь на обломок лыжной палки, направилась местная жительница, как потом выяснилось, отнюдь не бичиха, а Валентина Петровна Ершова, которая сидела тут на берегу озера, с целью поправления здоровья – ей был нужен свежий воздух. Периодически ее здесь навещал сын с невесткой, завозя ей продукты. Домик ее представлял собой вагончик с пристроенной верандой и вполне цивильной обстановкой, включая несколько ковров. Вот эти ковры, как оказалось, она вчера мыла в озере, и теперь ей потребовалась помощь в развешивании их для просушки.
Все это и еще многое другое мы узнали от нее, не задав ей ни единого вопроса. Все оставшееся до отплытия время мы провели в обществе В.П., хотя Ирина, например, предпочла бы провести его и без нее.
Голос у В.П. был высокий, говорила она, не смолкая ни на минуту. Тетка она была, по сути, добрая, просто ей было здесь одиноко, а поговорить она любила. Вот она и говорила...
За повешенные ковры ребятам было выдано несколько вяленых рыбешек. Мне потом пришлось перевешивать один из криво повешенных ковров, и за это, узнав о проблеме с супом, В.П. затащила меня к себе в вагончик и заставила взять несколько картофелин. Когда суп был уже практически готов, она принесла еще несколько веточек укропа. Так что у меня неожиданно получился кулинарный шедевр – суп гороховый с копченостями, рисом, картошкой и свежей зеленью.
После обеда Сергей опять удалился в сарай, а Миша решил опробовать байдарку. Я напросилась к нему – надо же мне было хотя бы посидеть в ней до начала похода. Оказалось, ничего страшного, просто очень низко сидишь в воде, и весло непривычное. Мы доплыли с ним до того самого мыска с сосенкой. Мише тоже захотелось погулять по скале, и он вылез, а я решила отправиться в самостоятельное плаванье. Но едва я обогнула мысок и вышла непосредственно в озеро, как оказалось, что там дует ветер и наличествует некоторое волнение. Решив не рисковать, я поспешно развернулась и укрылась за мысом. Этот маневр мне вполне удался, и я даже возгордилась.
Затем Михаил решил порыбачить, а я поспать. Но как только я улеглась в палатке, как снова пришла В.П., громко вопрошая: "А где ваша повариха?". От возмущения я чуть не поперхнулась – это я-то повариха! Вот уж чего терпеть не могу – так это готовить. И делаю это исключительно по необходимости, с превеликой радостью при любом удобном случае предоставляя это занятие другим (но, как оказалось, В.П. напророчила – практически весь поход, за исключением пары случаев, еду готовила я). Поспать мне так и не удалось, поскольку В.П. ударилась в очередное описание своей прошлой жизни. Ее ни мало не смущало, что Ирина ее практически не слушает, а пытается читать мою книжку, которую она все-таки не оставила в поезде и притащила с собой. Сжалившись над Ириной, я выползла из палатки и приняла удар на себя – в конце концов, нас же облагодетельствовали картошкой, а Мише Сз В.П. дала лопатку и показала, где можно накопать червей.
Еще до нашего обеда В.П. несколько раз сообщила нам, что попросила одну даму, отправившуюся вчера рыбачить, привезти ей свежей рыбки, так как ей захотелось ухи. Видимо, та дама просьбу выполнила, потому что В.П., не дождавшись возвращения Миши с рыбалки, неожиданно принесла и отдала мне около килограмма уже выпотрошенных окуньков. При этом она сообщила, что ухи ей уже расхотелось, она, мол, доела вчерашние щи и тем вполне довольна. А уху теперь следует варить мне. Я долго отказывалась, мотивируя тем, что уху варить не умею, да и суп мы сегодня уже ели. Но В.П. была настойчива. С ощущением, что мы все больше и больше попадаем к В.П. в кабалу, пришлось-таки рыбу взять.
Узнав, что рыбу я собираюсь жарить, В.П. пришла в негодование. Они тут, оказывается, рыбу никогда не жарят, лишь варят. Но потом смирилась с нашими причудами и принесла найденную ею недавно на берегу самодельную рыбочистку. Затем она удобно устроилась на каком-то подобии скамейки, приготовившись наблюдать за нашими с Ириной трудами. При этом язык ее продолжал непрерывно работать, так что, дочистив рыбу, Ирина, сославшись на головную боль, сбежала в палатку. А я стала раздумывать, как бы расположить сковородку на костре (потом-то я научилась это делать вполне профессионально, но сейчас я этим занималась впервые). Вспомнила, что у одного из кострищ, когда мы ходили за морошкой, видела решетку, и притащила ее в наш лагерь с помощью Макса.
А Ирина забрала из сарая Сергея и пошла к мосту, встречать Мишу Сп – вдруг его все же не привезут, и ему придется добираться до места встречи самостоятельно.
Тем временем вернулся с рыбалки Миша Сз. Удача улыбнулась ему в виде 6-ти крошечных окуньков, увидев которых, В.П. выдала историческую фразу: "Отпусти деток к маме".
Но Миша не захотел расставаться со своим первым карельским уловом. За это ему также пришлось чистить рыбешек под чутким наблюдением и руководством В.П. (потом он каждый раз при разделке рыбы поминал ее добрым словом, так как советы ее оказались вполне профессиональными).
К моменту окончания жарки на вчерашнем водителе приехали Ирина, Сергей и Миша Сп. Мужик, действительно, встретил его на вокзале, а Ирину с Сергеем они подхватили на мосту. Группа, наконец, собралась в полном составе.
Приезд Миши Сп сопроводился "раздачей слонов": Миша с триумфом вытаскивал из сумки деликатесы, а мы восторженно ахали. Там были: кочан капусты, два лимона, несколько морковок, лук и, в завершение, полтора литра пива.
Ужин у нас удался на славу. Отметив приезд Миши Сп распитием пива и очередной порцией водки, народ развеселился. Макс отправился плавать на каяке. Сергей решил поплавать на байдарке. Я отправилась с ним для закрепления своих дневных успехов. Остальная компания по берегу отправилась на экскурсию ко все той же сосенке на мысочке.
На байдарке мы пришли туда гораздо быстрее пеших туристов, и до их прихода я умудрилась найти свой первый карельский подосиновик, которым их торжественно и встретила. Потом мы фотографировались, располагаясь живописными группами с грибом на переднем плане на фоне то сосны, то озера за нею (к сожалению, и эти фотографии пропали). По возвращении в лагерь Макс преподнес мне три кувшинки, чем привел меня в полный восторг – таких цветов мне держать в руках еще не доводилось.
Потом мы решили, что, наверное, пора бы уже и спать ложиться, хотя было все также пасмурно светло, как и весь день. Солнца за сутки пребывания на карельской земле мы так и не увидели. Купаться так никто и не полез.
19 июля
Как варить кашу на сухом молоке? Сергей сидит в сарае. Постройка катамарана. Цивильный туалет у В.П. Испорченный кинзой грибной суп. Первая гроза. Отгадываем логические загадки. Сергей сидит в сарае. Сборы и отплытие. Идем на грозу. Лужа в штанах. Трое на необитаемом острове. Лягушонка в коробчонке. Прекрасный Реутошуари. Поиски реки. Гребля вместо водки для сугрева.
Как варить кашу на сухом молоке? Сергей сидит в сарае. Постройка катамарана. Цивильный туалет у В.П. Испорченный кинзой грибной суп. Первая гроза. Отгадываем логические загадки. Сергей сидит в сарае. Сборы и отплытие. Идем на грозу. Лужа в штанах. Трое на необитаемом острове. Лягушонка в коробчонке. Прекрасный Реутошуари. Поиски реки. Гребля вместо водки для сугрева.
На этот раз дежурили парами и по очереди, так что проблема – влезем ли мы все вместе в одну палатку, так для меня и осталась неразрешенной. Утром я встала первая, а поскольку мне надо сразу чего-нибудь съесть, решила попить чайку, пока народ дрыхнет. Миша Сз, видимо, рассудил также и тоже выполз из палатки. Мы вместе вскипятили себе немного чая и опять озаботились проблемой завтрака. Сгущенки было не так уж и много, следовало начинать использовать сухое молоко, с которым я вообще никогда раньше дела не имела. И на счет того – сколько его надо сыпать, от Верочки никаких инструкций не поступило. Решили идти методом проб и ошибок.
Первая попытка насыпать порошок в кипящую воду успехом не увенчалась – все молоко собралось комочками на поверхности и растворяться не желало. Пришлось котелок мыть и ставить кипятить воду по новой. Тогда я решила идти другим путем. Размешала в стаканчике какое-то количество порошка с малым количеством воды и уже эту суспензию вылила в закипающую воду. На сей раз, получилось. Но сколько я потом ни готовила каш, с количеством молока я так и не определилась – так что инструкций дать не могу.
В этот завтрак мы решили варить манную кашу. Конечно, отправляться в поход с манной кашей в желудке не слишком перспективное дело. Но вчера я выяснила, что Миша Сп, оказывается, никакого катамарана не привез, и строить его будут на месте из подручного материала. Следовательно, до отплытия мы явно еще успеем пообедать. А это уже нечто, тем более что на обед предполагался грибной суп из найденного мною вчера подосиновика, к которому я решила добавить два пакета грибного супа с вермишелью, да еще всыпать дополнительно вермишели "для загустения".
Каша удалась, народ хвалил, я гордилась… Вот так постепенно я и превращалась в повариху. После завтрака делать мне было нечего. Рубкой деревьев для рамы катамарана занялись мужики, за исключением Сергея, который сразу же после завтрака снова отправился в сарай. Я заглянула туда полюбопытствовать – чем же это он там столько времени занимается? В сарае лежали два больших голубых баллона из тонкой резины, и Сергей методично приклеивал к ним полоски из того же материала. Подивившись на это чудо, которое, на мой взгляд, должно было порваться при первом же соприкосновении с грубой реальностью в виде сучков, камней и пр., я вернулась к палатке.
В.П. на горизонте видно не было. Царили тишина и покой. Относительные, конечно, так как народ столпился над чертежом какой-то конструкции и громко делился соображениями по поводу способов ее построения.
Солнца с утра все также не было, и мне начало казаться, что до возвращения в среднюю полосу мы его, вообще, больше не увидим.
Решив поваляться, я вытащила из палатки пенку, укрылась простыней от комаров, но долго так не вылежала. И не то, чтоб комары сильно доставали. По-настоящему, комаров мы еще и не видели, их было меньше, чем на даче у моей приятельницы над Угрой. На ночь мы зажигали в палатке спираль и спали спокойно. А комары толклись под тентом у застегнутого на все замки входа нашей палатки. Там им было тепло и сухо. Внутрь они попадали только тогда, когда мы с Мишей Сз вылезали делать завтрак. Это весьма способствовало более быстрому пробуждению оставшихся, так как спираль к утру прогорала.
Валяться я просто не смогла – хотелось чем бы то ни было заняться. И я взяла в руки свой топорик. Люблю помахать топором в свободное от работы время. Правда, махать им особенно не пришлось – я начала ошкуривать принесенные сосенки, лишая их не только коры, но и колючих сучков, расположенных кольцами на стволе через определенные промежутки. Я рассудила, что сидеть на них будет не очень удобно. Меня даже засняли за подобным полезным занятием, чтобы я могла потом с гордостью говорить, что тоже катамаран строила (но и эти кадры пропали).
В процессе шкурения я не увидела приближения В.П., но сразу узнала о ее появлении – началось уже обычное изложение очередных перипетий из ее жизни и выкладывание ее мнений по любому поводу. Самое забавное, что В.П. категорически не одобряла туристов. Зачем люди вообще ездят по свету? Дома сидеть гораздо лучше. А сама при этом постоянно вспоминала то поездку в Новый Афон, то какую-то туристическую экскурсию, после которой у нее появился значок "Турист СССР", то, как она была в Крыму... На вопрос – как это совместить, В.П. ответствовала, что это же были льготные, а то и вовсе бесплатные путевки, как же было не поехать?
Еще у нее был бзик на почве гороскопов. Она всех наших походников разделила по знакам Зодиака, выдала всем характеристики, мешая при этом в одну кучу зодиакальный и восточный гороскопы. Получилось очень забавно, особенно, ее постоянное подчеркивание превосходства Овнов над всеми прочими знаками (сама она, естественно, была Овном). Они и самые умные, и самые красивые, и самые предприимчивые и находчивые, и самые творческие. Еще она постоянно упоминала, что перечитала уйму книг, и отрывочные знания обо всем на свете сыпались из нее, как горох из дырявого мешка.
В.П. пригласила нас посетить ее туалет (вполне цивильную деревянную будочку, рядом с ее вагончиком), чем мы с Ириной с удовольствием тут же и воспользовались. Бродить через картофельные посадки к лесочку было достаточно утомительно.
А когда я, закончив ошкуривание, принялась за готовку грибного супа, она снова позвала меня за картошкой. Так что суп обещал получиться прямо как дома, вот только без яиц и майонеза. Правда, В.П. настаивала, что настоящий грибной суп варится только с перловкой, а не с вермишелью, но мы ее опять не послушались. Посетовав несколько раз по этому поводу, она скрылась в доме, но не успели мы облегченно вздохнуть, радуясь наступившей тишине, как она возвратилась, достала из кармана два яйца и молча протянула их мне, указывая на почти готовый суп. В придачу, она снова принесла несколько веточек зелени, одна из которых оказалась кинзой, или "кориандром", как по научному ее обозвала В.П. Это было уже слишком. Ее благодеяниям, казалось, не будет конца. Поэтому оставалось только вежливо улыбаться и поддерживать с ней светскую беседу.
На обед Сережу вызвали из сарая. Он, единственный из нас, до сих пор избегал тесного общения с В.П., но он же единственный в этот обед от нее и пострадал. При всей своей любви к еде, что нами было уже подмечено, суп он съел через силу, а потом попросил больше никогда не класть в общую кастрюлю кинзу, поскольку он ее терпеть не может. А мы ее туда и не клали. Мы заботливо оделили ею каждую тарелку отдельно.
У всех остальных такой идиосинкразии к кинзе не было, но надо признать, что она забила все остальные запахи и вкусы. Так что не очень-то и чувствовалось, что это - суп со свежими грибами. С равным успехом это мог быть и любой другой суп. Сережу мы успокоили, что по маршруту населенных пунктов с подобными Валентинами Петровнами просто не предвидится, и кинзой нас угощать больше будет некому. Сергей попил чаю и ушел в сарай.
Пока еще суп варился, мужики соорудили из сосенок и нескольких отодранных от соседнего полуразрушенного сарая досок какую-то сложную по конструкции раму. Связали они ее широкими резиновыми лентами, нарезанными из автомобильных баллонов. Выглядела эта конструкция, на мой взгляд, весьма странно и никаких ассоциаций не вызывала. Как должен выглядеть катамаран (сокращенно – кат), мне все еще было не ясно. Тут-то, кстати, и выяснилось, что строят они его впервые в жизни, и на кате из них никто ранее не ходил. "Ну-ну, - подумала я, - моя авантюра, по-моему, обещает быть еще более авантюрной, чем я думала поначалу".
Но оказалось, что это еще не все сюрпризы. Самым неожиданным было то, что наш руководитель похода, идущий на таком несерьезном плавсредстве, как двухметровый каяк, вообще не умеет плавать. И, если он, не дай Бог, перевернется даже на тихой воде, рассчитывать ему придется только на свой спасжилет. Я обозвала Макса экзотиком в честь героя песни Щербакова, процитировав ему оттуда: "И когда случайный дротик просверлил во мне дыру, понял я, что я – экзотик, личной смертью не помру". Макс был тронут: "Ну, спасибо, Борисовна, обласкала".
Мы начали потихоньку паковать вещи. Еще в Калуге меня предупредили, что надо очень много пластиковых пакетов (лучше всего подходят мешки для мусора), и практически каждая вещь в рюкзаке упаковывалась в отдельный мешок. Больше всего за время похода меня достал процесс завязывания и развязывания узелков на пакетах. Сразу появилось немереное количество заусенец, хорошо еще, что у меня с собой был кусок велосипедной камеры (отстриженными от нее резиночками были усеяны все наши стоянки, потому что они постоянно терялись, а герметизировать ими было гораздо удобнее, чем завязывать узелочки).
В процессе упаковки мне пришла в голову идея централизовать наши запасы продовольствия, проинвентаризировать их и разложить по гермопакетам, опять же предварительно сунув в них мешки для мусора. В результате, был сделан еще один шаг к переводу самой себя в штатные поварихи похода, так как теперь только я знала – чего, сколько и где лежит. В "кенгуру" ушли консервы.
Тем временем погода стала меняться. Нам, наконец, удалось разглядеть, в какой стороне находится солнце. А один раз мы даже увидели нечто, напоминающее солнечный диск, хотя Миша Сп категорически отказался признавать его за солнце.
А потом одна сторона неба начала темнеть, правда, совсем не с той стороны, откуда дул ветер. Но оказалось, что ветры в Карелии штука странная. Начали доноситься раскаты грома. Туча явно двигалась в нашу сторону, а когда подошла совсем близко, ветер резко изменил направление и принес первые капли дождя.
Впятером мы укрылись в палатке, бросив Сергея на произвол судьбы в сарае. Ливануло так, что он просто не успел бы сухим пробежать эти жалкие пятьдесят метров, и, хотя крыша над ним зияла дырами, он так и не появился. Сидеть в палатке, когда дождь барабанит по тенту, и нет угрозы протекания, очень приятно. Только отплытие, в результате, опять отложилось. Делать было нечего, я начала загадывать народу логические загадки, половину из которых Ирина знала и очень скучала, когда другие пытались их отгадать. Максу это все быстро надоело, и он, как обычно завалился спать. Миша Сп, когда дождь стал потише, пошел в сарай проведать Сергея, да так там и остался. Так что активно разгадывал только Миша Сз (и Ирина, когда она не знала очередную загадку).
Шмотки мы успели спрятать под тенты, а вот книжка осталась под дождем. Никогда ранее мне не доводилось видеть покетбук после ливня. Оказалось, что это - очень забавное зрелище. Ну, уж теперь-то точно Ирине придется бросить ее здесь. Но Ирина упрямо желал дочитать детектив до конца. В итоге, разбухшая, насквозь пропитанная водой и втрое потяжелевшая книжка поплыла с нами.
Сережа во время ливня грудью, вернее собственной спиной, прикрывал намазанные клеем места на баллонах. И вскоре после грозы с помощью Миши Сп заклейка возможных течей была закончена. Как выяснилось уже позже, не я одна была в непонятках по поводу катамарана. Серега, например, был очень озадачен тем, что Макс до похода успел проклеить только один баллон, и второй клеить следовало на месте. Потому-то он столько времени и проторчал в сарае, с присущей ему педантичностью заклеивая все прорехи. Педантичность у Сереги, как мы уже успели убедиться, зашкаливала по всем методикам.
Через час гроза ушла, и, наконец, выглянуло солнце. Впервые мы смогли увидеть, как выглядело наше становище при дневном свете. Оказалось – очень красиво, а уж наша любимая сосенка на мысочке смотрелась вообще обалденно.
Баллоны принесли из сарая, и начался, наконец, сбор ката. Оказалось, зря я волновалась за судьбу тоненьких голубых баллонов. Каждый баллон засовывался в прочный чехол из некоего материала под названием "Теза" (он оказался на самом деле очень прочным – сколько этими баллонами к концу похода камней пересчитали – а чехлам хоть бы что). Потом "всовывательные" отверстия "зашивались" достаточно толстыми железными прутиками, и это был весьма забавный процесс. Потом на упакованные баллоны взгромоздили раму и начали сошнуровывать все вместе толстой веревкой. Веревки для подробной шнуровки оказалось маловато и, после длительных дискуссий, было решено шнуровать через петельку, хотя Сергей (естественно) был против. Надо сказать, что для людей, впервые строящих кат, ребята с этой задачей справились прекрасно. Наконец-то я увидела, как все это должно было выглядеть.
Время шло, предполагаемый час отплытия все отодвигался и отодвигался, так что пришлось снова разводить залитый грозой костер и варить на скорую руку макароны с тушенкой. В этот день мы собирались дойти до заброшенной (по описанию) турбазы (это около 12 км), где вроде была возможность помыться. По крайней мере, В.П. рассказывала, что там есть что-то типа сауны, и окрестные жители там порой парятся, а также и все прочие, проезжающие туристы, которые бросают там свои мокрые веники, а под ними заводятся черви, что весьма для местных жителей неприятно.
Помыться нам после поезда хотелось, а в воду никто так и полез по причине холода и отсутствия солнца.
После скорого полднико-ужина, когда все собрались загружаться в свои плавсредства, выяснилось, что для ката нужны еще и весла.
Миша Сз сказал, что ждать мы "катчиков" больше не будем и отходим сейчас. Мне предстояло идти на байдарке, поэтому наши с ним рюкзаки (мой в мешке), мой спальник (в двойном мешке) мы снесли в байду. Иринин рюкзак шел на кате. Миша Сз свой рюкзак в пленку не запаковал, о чем потом сильно жалел.
Фартуки, которые Ирина снабжала резиночками в поезде, привязывать было пока не к чему, так как к байдарке резиночки еще не пришили, и они тоже шли на кате. Накопанных червей Миша повез с собой в консервной банке.
Я натянула желтые непромокаемые штаны поверх (!) болоньевой анараки (которая за старостью лет спасала только от ветра и комаров и промокала не хуже марли), вбулась в туристские ботинки (тоже, как выяснилось, не самое лучшее, что я могла тогда надеть) и сходила напоследок в цивильный деревянный домик, заодно попрощавшись с В.П. (ее уже часа два как не было слышно– к ней приехал сын). Поблагодарив ее за ласку и приют, я пошла грузиться в байдарку. Начиналось то, ради чего все собственно и затевалось.
Помахав веслом задерживающимся катчикам и Максу, оставшемуся с ними в качестве руководителя для проверки оставляемого места стоянки, мы (т.е. Ирина и Миша Сз) оттолкнулись веслами от гостеприимного берега и пошли направо, выходя из бухточки в озеро.
Пока грузились, на небо особенно не смотрели, а выплыв на середину озера, которое тут достигало ширины не менее 4 км, мы увидели прямо по курсу очередную черную тучу. Возвращаться на берег было в лом, и мы храбро отправились прямо навстречу грозе.
Зрелище было неописуемое: на половину неба, от правого края до левого, раскинулась темно-фиолетово-свинцовая туча, прямо по курсу в ней сверкали молнии, а половина неба за нами была все еще чистая, и там сияло солнце. Туча эта отражалась в озере, которое под ней тоже стало темно-фиолетово-свинцовым. И мы в утлой байдарке без фартуков посередине озера….
От такой красоты захватывало дух, и о том, что сейчас будет очень мокро, даже не думалось. Мы храбро подплыли под край тучи и вошли в эту фиолетово - свинцовую воду. Налетел ветер, волны резко вздыбились. По воде пошли круги от первых больших капель, потом они все перемешались между собой, и вдарил ливень, по-моему, еще круче, чем тот, который мы пережидали в палатке. За стеной дождя скрылись далекие берега и маленькие островки, маячившие впереди по курсу. Молнии сверкали рядом, но в нас попадать не торопились.
На память пришли знакомые с детства строки: "Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу..."
Миша с Ириной были заняты в основном тем, чтобы не допустить разворота байдарки боком к волне. Я же, недооценивая опасности ситуации, вовсю развлекалась тем, как здорово мы качаемся на волнах. (Воды я никогда не боялась, плаваю хорошо, могу плавать часами (если вода, конечно, не очень холодная). Иногда нашей байде удавалось оседлать волну, и какое-то время мы плыли вместе с ней, потом соскальзывали. Байдарка при этом вся изгибалась как червяк. Очень интересное ощущение.
Все было просто замечательно, и еще не холодно, хотя моя анарака мгновенно промокла насквозь, так же как и туристские ботинки, утратившие за 30 лет способность сопротивляться влаге. Зато Верочкины штаны оказались категорически непромокаемыми.
Но постепенно я начала ощущать некий дискомфорт. Поскольку штаны (т.е. полукомбинезон) были надеты поверх анараки, вода беспрепятственно стекала по спине внутрь, штаны же эту воду наружу не выпускали, и вскоре я оказалась почти по пояс в воде внутри собственных штанов. Ощущение было новым, не слишком приятным, хотя и забавным.
Когда основная порция воды из тучи вылилась, и дождь поредел, прямо по курсу проступили два крошечных скалистых островка. Мы направились к ним, чтобы вычерпать воду из байды, которой в ней было не меньше 20л (ну а я, заодно, избавилась от лужи в штанах). Ветер все не стихал, стало холодно и неуютно, ни ката, ни каяка нигде видно не было.
Мы торчали на одном из этих островков, размером 3 на 5 м, посреди водной шири как робинзоны. И у нас было: штуки четыре кривых березок; 2 сосенки; немного мха; в "кенгуру" были консервы; гермопакет с хлебом путешествовал тоже с нами; у Миши в рюкзаке была водка. Так что мы порешили, что с голоду не пропадем, даже если вообще больше не встретимся с остальными участниками похода.
Проторчали мы на этом островке где-то с полчаса. Воду из байды вычерпали и уже обдумывали варианты экскурсии на соседний, немного больший по размеру островок, как тут Ирина углядела у правого берега крошечное белое пятнышко. Оно было неподвижным, и мы решили, что это, наверное, чья-то моторка пережидает грозу. Минут 10 еще мы напрасно выискивали на водной глади наши кат и каяк, периодически бросая взгляды и в сторону пятнышка. Потом мы заметили, что оно - таки перемещается и, именно в ту сторону, в какую и нам надо было. Расстояние не давало возможности оценить скорость его движения, поэтому мы никак не могли решить – какое это плавсредство. А потом нам с Ириной показалось, что рядом с белым пятнышком иногда мелькает нечто совсем уж крошечное и темное. Издав радостный вопль, мы сели в байду и помчались на абордаж.
Это действительно оказались наши. Кат величественно плыл, покачиваясь на волнах, а рядом, подпрыгивая и с шумом плюхая с каждой волночки, "семенил" каяк. Самого каяка видно почти не было, похоже было, что Макс сидит прямо в волнах. Картина была презабавная. "Во, - сказала Ирина, - а сзади наша лягушонка в коробчонке скачет". Сравнение было таким удачным, что мы с Мишей Сз долго не могли успокоиться.
Спустя каких-нибудь 20 минут наша маленькая разношерстная флотилия собралась посреди озера. Кат и каяк гроза застала в самом начале пути, но они, как и мы, не стали возвращаться назад, а поплыли, держась берега и пытаясь отыскать наши следы. На островке они нас не увидели, хотя мне казалось, что мои ярко-желтые штаны должны были быть видны издалека. У Макса в каяке было полно воды, катчики тоже промокли насквозь, но все остальные вещи были старательно упакованы в полиэтилен и остались сухими.
Порадовавшись новым ощущениям и тому, что первое приключение закончилось благополучно (Миша Сз потом признался, что несколько разволновался во время грозы, ибо именно на озерах основная масса народа в таких ситуациях и тонет), мы отправились дальше - искать выход реки Кереть из озера.
По пути пришлось сделать незапланированную остановку, поскольку проплыть мимо такой красоты ни у кого духу не хватило. Прямо по курсу из озера торчал большой скалистый, поросший соснами, остров Реутошуари.
Мы зачалились к скалам и бодро полезли наверх, не обращая внимания на то, что на нас сухой нитки не было. Нагромождение валунов, искореженные сосны, раскинувшие свои корни прямо по поверхности камней, покрытых едва ли пятисантиметровым слоем почвы – картина была просто грандиозная. Одна сосна на вершине упала, полностью содрав своими корнями всю почву со скалы – получилась вертикальная стенка в две трети моего роста у абсолютно ровной, как бы асфальтовой, площадки. Мы у нее сфотографировались, причем часть народа стояла перед стеной, а часть сзади, чтоб продемонстрировать, какая она тонкая (но и эти кадры пропали). Мы вообще много там фотографировались, но осталось только три нечетких кадра, снятых Сережиной "мыльницей".
С сожалением покинув завораживающий Реутошуари, мы решили больше не отвлекаться на красоты природы и начали старательно искать – где же начинается река?
Было уже достаточно поздно, солнца опять не было, и рассмотреть – есть ли в дальней полоске плоской поросшей елками земли проход, было невозможно. Байда, в качестве разведчика, долго рыскала по заливчикам. Миша Сз несколько раз утверждал, что слышит шум порогов, но все время оказывалось, что это просто волны бьются о прибрежные камни. Попытки выяснить, не начинается ли где-нибудь течение, путем запускания в воду клочков бумаги и спичек, успехом не увенчались. Наша карта-двухкилометровка оказалась не очень точной (в дальнейшем мы ее за это проклинали не один раз). В результате, на поиски реки ушло, наверное, часа полтора.
Но все когда-нибудь кончается, и мы вышли в речку, течения в которой мы так и не ощутили – просто протока между озерами. К этому времени я начала стучать зубами, так как сухой нитки, как уже говорилось, на нас не было, и я, в отличие от Ирины и Миши, веслами не махала. Поэтому я выпросила у Ирины весло и начала им усиленно, но несколько бестолково, махать.
Проку от меня оказалось не очень много. Байдарка то и дело уходила вправо, я частила с гребками, и Миша никак не мог попасть со мной в такт. Короче, единственной пользой от моего первого опыта было то, что меня перестало колотить от холода, а под конец моих упражнений я даже немного согрелась. Оказывается можно греться и без водки – вот к такому выводу я пришла в результате.
